«Одноклубники мне четырежды говорили: «Смотри, ЧАЭС горит!» Думал, шутят – пока к окну не подвели»: история команды из Припяти

Бывший игрок команды Строитель (Припять), ликвидатор Чернобыльской катастрофы, а сейчас – титулованный детский тренер, рассказал о футболе мертвого города.

Сергей Величко – заслуженный тренер Украины. Это почетное звание он получил за плодотворную работу в академии ФК Динамо (Киев). Когда юношеская сборная Украины в 2009 году выиграла чемпионат Европы, сразу четверо его воспитанников были ее лидерами. 

Но не все знают, что прославленный тренер академии исторического гранда украинского футбола пережил в своей жизни много нефутбольных испытаний. «Афганец», «чернобылец» – человек повидал в жизни такого, чего не пожелаешь увидеть будущим поколениям. Но и увидел много такого, о чем еще много лет будут расспрашивать историки и журналисты. 

Вот и мы попросили Сергея Павловича рассказать о Чернобыльской катастрофе, эвакуации и тех событиях, которые разделили на «до» и «после» жизни миллионов человек. А еще – о команде Строитель из города Припять. Когда-то – самого молодого в Советском Союзе, а сейчас – мертвого… Держитесь, рассказ будет сродни книгам Светланы Алексиевич или недавнего сериала телеканала НВО.

Сергей Величко со своими подопечными

«В Чернобыльском районе – грибы, ягоды, рыбалка. И атомная станция»

– Сергей Павлович, как появилась в вашей жизни команда Строитель (Припять)?

– Я сам из Белоцерковского района Киевской области. Приехал в Припять в 1983 году, поиграл за Строитель сезон и вернулся назад в Белую Церковь. Но год спустя меня снова пригласили в город атомщиков. Я поехал туда с женой, так как у меня были льготы – я в Афганистане служил, согласился поехать в Строитель, потому что жилье там быстро строилось и был реальный шанс получить собственную квартиру. 

Да и сама команда была растущая, с задачами. Было много надежд, ожиданий. Много и хорошего – именно там родилась моя первая дочка, у Строителя было много трофеев областного уровня, на всеукраинском начали выступать сильно. Говорили – «не за горами Вторая лига»… Однако катастрофа распорядилась иначе. Я ее застал именно в Припяти. 

– Каким вы тогда были?

– Играл правого полузащитника. Это амплуа подразумевает большую выносливость, скорость, чтобы выдерживать нагрузку и постоянно бегать вперед-назад, выполнять свои задания. Бывало, что играл крайнего или даже центрального защитника. «Горел» футболом и хотел играть. Поэтому для меня Строитель – это был очень хороший вариант. Команда до того три года подряд выигрывала чемпионат Киевской области, как раз стартовала в чемпионате УССР среди коллективов физкультуры. И с каждым годом результаты улучшались – было ощущение, что команда растет. 

Нас поддерживал герой соцтруда Василий Трофимович Кизима, начальник управления строительства Чернобыльской атомной электростанции. Перед Строителем была поставлена задача – выходить во Вторую союзную лигу. Хотя это было непросто в состязании с такими командами, как Кремень (Кременчуг), Шахтер (Александрия), Нефтяник (Ахтырка), но Строитель прогрессировал и поднялся к лидерам. Мы уже были накануне решения задач…

Фото предоставлено героем публикации. При перепечатке просьба ссылаться на FanDay.net

– Кто играл за Строитель, ведь Припять – совсем молодой город, его первые уроженцы еще только в школу ходили…

– Были местные ребята – братья Литвины из Чернобыльского района. Основу команды вообще составляли ребята из Киевской области. Но позже приезжали футболисты из Днепропетровска, потому что были тренеры оттуда – Виктор Ястребов и Валерий Анюхин. А раньше с командой работал известный динамовец Анатолий Шепель – я с ним разминулся всего лишь на несколько месяцев. 

– Припять основана в 1970 году, статус города получила в 1980-м. Было ощущение растущего населенного пункта?

– Да. Очень много молодежи, средний возраст очень низкий. Быстро строилось жилье. Работы много – нужны рабочие руки. Было интересно жить в таком городе. Тем более, рядом – лес, реки, озера. Ягоды, грибы. Меня тоже привлекли большие перспективы города и команды. 

– А где работали футболисты команды Строитель, ведь в СССР профессионального футбола не было?

– Я с девяти лет в футболе, иначе не представлял себе свою жизнь. На родине, на Белоцерковщине, работал тренером и инструктором по физкультуре. А в Припяти нас с женой устроили в организации, которые строили ЧАЭС. У меня была организация САЭМ – «Спецатомэнергомонтаж». Кто-то работал в УПТК, ЮТЭМе, в управлении строительства станции. А вот на самой ЧАЭС у нас никто не числился, но был один парень, который действительно работал на атомной.

«В день аварии в Припяти должен был состояться футбольный матч и проходил борцовский турнир. Съехалась молодежь из всего СССР…»

– Футбол в молодом городе любили?

– Да, и очень часто бывали игры, когда весь стадион забитый – и не только маленькие трибуны, люди стояли вокруг поля. 

– У соперников, болельщиков из других городов отраслевая привязка Строителя вызывала вопросы? Ведь кто-то из команд представлял экскаваторостроение (как бородянский Машиностроитель), кто-то – горняцкие предприятия (как александрийский Шахтер). Но атомщиков на тот момент, кажется, в КФК больше не было?

– Расспрашивали, что и как. Естественно, кто приезжал – смотрели на эту «махину» (а она была по пути, как ехать из моста к нашему стадиону), спрашивали, не влияет ли как-то АЭС на человека. Но нас учили, что это «мирный атом». Никто не мог и предполагать, чем все закончится. Хотя слухи разные ходили – рассказывали, что случались инциденты. То выхлоп какой-то, то клапан сорвало. 

– Команда улучшала свои результаты и из последних мест в турнире КФК в своей группе вышла на второе. А как, так сказать, клуб? Поспевал ли он за развитием команды?

– Да, многое делалось. У нас уже и база своя была – куда любой мог приехать и получить комнатку. И профилакторий у управления строительства был, где можно было восстановиться. На сборы ездили. И условия для футболистов улучшались. 

– Говорят, как раз на сезон 1986 года Строитель должен был получить новый стадион…

– Да, он уже был сделан. Был похож на киевский стадион «Спартак». Строился на наших глазах – рядом, на улице Спортивной, 21, находилась наша база и общежитие. Мы жили на 9 этаже, видели, как поднимаются трибуны, делается поле… И, кстати, когда я вернулся в Белую Церковь на один год, на этом стадионе успел сыграть кубковую игру. Моя команда обыграла Строитель, а мне удалось отдать голевую передачу. Когда пригласили вернуться в припятскую команду, мне очень хотелось и чемпионат сыграть на новом стадионе. Но – не суждено. 

– Слышал, в дни, когда случилась Чернобыльская трагедия, проходил какой-то большой турнир по борьбе.

– Да, у нас был большой спорткомлекс, сам зал – 20х40, там проходили даже игры по женскому гандболу, заграничные команды гостили. А турнир действительно был – юноши собрались, а не взрослые. Кажется, по борьбе. И этим ребятам так не повезло именно в те дни там оказаться. 

Кстати, в Припяти часто проходили большие спортивные турниры. Еще раньше игралась юношеская футбольная «Переправа». Приезжали команды со всего СССР, даже из-за границы. Никто ведь не мог подумать, что может что-то случиться, а город был представительский – не стыдно было туда привозить хорошие команды. Припять отличалась отличным ассортиментом товаров. Улучшенная поставка продуктов. Появлялись редкие вещи – техника, одежда, которые в других городах (даже больших) оставалась в дефиците. 

«Наш друг Володя Семикопов в ту ночь был на смене на четвертом энергоблоке»

– Знаменитая история: как раз 27 апреля Строитель должен был играть полуфинал Кубка области с бородянским Машиностроителем. Ваши соперники готовились себе, пока прямо на поле не приземлился вертолет и люди с дозиметрами объяснили, что в Припять им уже не надо. А как вы узнали об аварии и сразу ли поняли ее масштабы?

– Я во время аварии спал. Так вышло, что за неделю до событий жену с дочкой, которой было четыре месяца, отправил в Белую Церковь, потому что на праздники было бы тяжело выезжать в транспорте. И когда я поднялся наверх к ребятам, которые были на базе, они мне начали говорить, что станция взорвалась. Говорю: «Хорош травить!». 

Раза четыре они мне это сказали, пока за руки не привели к окну и не сказали посмотреть. Гляжу, действительно: блок разрушен, идет дым, и я сразу понял: «Елки-палки, это же опасно!». Чего мы боялись больше всего? Того, чего не знали! 

Но у команды свои заботы – мы собрались и пошли на стадион, чтобы покосить и разметить поле, потому что думали сыграть с бородянской командой все-таки (за полем футболисты сами ухаживали – и газон у нас был идеальный). Но наши руководители команды сказали, что ситуация серьезная и матча не будет.

– Когда стало ясно, что есть большие проблемы и дело идет к эвакуации?

– У нас в команде был Володя Семикопов – футболист, который работал на четвертом энергоблоке. Как раз в ту ночь он тоже был на смене, правда, к счастью, не в самом атомном аду. И все равно получил большую дозу и попал в московскую больницу, долго лечился. Сейчас в Славутиче живет. Дочку растит.

А в команде Строитель начальником был Владимир Расторгуев. Его супруга работала в закрытом городе Томск-7 или Томск-17, посему знала, что такое радиация. Вот они всем и посоветовали: «Сидите дома, позакрывайте окна и двери, щели заделайте мокрыми тряпками, чтобы не просачивалась внутрь пыль, выпейте красного вина». Так мы и ждали решения. 

Припять эвакуировали не сразу. Только под вечер о том заговорили, а на следующий день начали приезжать автобусы. Прямо через мост, друг за дружкой, сотни, если не тысячи. Подъезжали к подъездам, люди не брали ничего, разве что бутерброды и немного одежды. Все верили, что еще вернемся. Смеялись, шутили. Мы поехали в сторону Полесского. Куда именно – никто ничего не знал. Но все было организованно, без паники. 

– Футбольную команду эвакуировали в полном составе?

– Мы не были специалистами, которые должны были оставаться. Нас с Сергеем Бондаренко отправили в село Залишаны Полесского района – вместе с несколькими одноклубниками, другие разъехались в другие села. Прибыли в сельсовет, нас записали и потом отправляли на работы, кто какие мог делать по силам и по специализации. Нам говорили: «Ждите, что решит правительство». 

– А как местные воспринимали приезд людей из аварийных мест? С одной стороны, приезжие нарушали их быт, а с другой – ведь приехали из радиоактивных территорий…

– Очень хорошо приняли – накормили, разместили. Эвакуированные ведь прибывали в обычные семьи. И люди относились тепло. Не знали, что произошло, но сочувствовали людям. 

«Спрашиваю прораба: «А почему вы бегаете?» Говорит: «Сейчас узнаешь». Посмотрел на дозиметр – понял…»

– Понимали тогда, что Припять в былом виде больше не увидите?

– Со временем пришло такое понимание – когда эвакуировали Чернобыль, район, сделали Зону отчуждения. Вот на 30-летие аварии на ЧАЭС приехали с дочками в Припять на своей машине. Поехал по всем местам, где хотел. Посмотрел спорткомплекс, на стадион, правда, не пустили – потому что машина стала бы «грязной». Но по всем точкам, куда возят экскурсии, смог заехать и посмотреть быткомбинат, который до сих пор существует. Были у нас и рестораны, и «тарелка» – причал, куда причаливали «ракеты», которые ездили из Киева. Кафешку мы очень любили. 

Когда я приехал играть в Строитель, уже работали на полную силу четыре реактора. А когда строилась третья очередь, моя организация строила пятый и шестой энергоблоки. Мне уже выпало консервировать их после аварии. Закрывали щитами эти блоки. Я видел пятый блок в стадии строительства и сборки, так что имел понятие, что такое – РБМК-1000. С удивлением смотрел, насколько он огромный. 

– Какой была судьба команды Строитель после эвакуации Припяти?

– Потом, в 1987 году, попытались ее возродить, сначала как Строитель (Киевская область). Тренировались в Вышгороде на центральном поле, там же гостей принимали. Затем в Славутиче – городе сотрудников ЧАЭС, который построили в Черниговской области – команду создали. Но ребята уже разъехались, кто куда. 

– Как жили «после ЧАЭС»?

– Несколько лет работал «на вахте» – дозиметристом в зоне. Нас четверо из команды осталось работать – Расторгуев, Анюхин, я и Володя Щегол (земля ему пухом), каждый в своей сфере. Также Валентин Литвин потом долго работал в зоне.

С 1995 года в школе Динамо (Киев) начал работать. Проводили турнир «Дзвоны Чорнобыля». Приезжали команды с Украины, Беларуси. Тренировал в основанной с Расторгуевым в 1998 году школе футбольного клуба Троещина – это микрорайон Киева, где многие переселенцы получили жилье. 

– Самая большая доза, которую вам приходилось фиксировать?

– До десяти рентген доходило. Причем, было это уже в июне 2006 года. Наша организация достраивала хранилище радиоактивных отходов (ХЖТО и ХАЯТ), нужно было исследовать территорию дозиметром. Меня пропустили на эстакаду. Спрашиваю прораба: «А почему вы бегаете?» Говорит: «Сейчас узнаешь». Иду по низу – фон подымается. Выше, выше – 5, 7, 9. Подошел до 10 рентген и не думал останавливаться! Провел я измерения и бегом назад, место «звенело». 

– Общую свою дозу знаете?

– Да понимаете, накопители собирали, записывали потом, что там было. И выдавали дозу небольшую – уменьшали ли, или просто писали через раз. Этого не знаю. Но свое получил. 

– Строитель (Припять) разметало по всему Союзу?

– Ну вот, к примеру, Вася Зубков – в Борисполе, Валентин Литвин – в Чернигове, Саша Вишневский – в Славутиче, Сергей Бондаренко – в Днепре. Кто-то за границу выехал. Некоторых нет уже…

В 2016 году мы – Строитель (Припять) и Машиностроитель (Бородянка) – решили сыграть тот самый отмененный матч 1/2 финала Кубка Киевщины. Собрались на стадионе «Борэкс» в Бородянке. Спасибо президенту бородянского клуба Виталию Пилипенко, что предоставил отличное поле. Я похлопотал о форме. Занялся организацией нашей команды.

Собрали ребят – кто-то из Днепра приехал, кто-то из Славутича. Все были – кто жив, ведь некоторых уже нет с нами. Получили огромное удовольствие! На поле выходили и нынешние профессора, и тренеры, и ветераны-ликвидаторы. Было приятно всех видеть, и общий вердикт – надо почаще встречаться!

«В Припяти стоял первым на очереди и вот-вот уже ждал свою квартиру»

– Никогда не думали в сослагательном наклонении: "а что было бы, если бы вы тогда не согласились перейти в Строитель?"

– Не вижу смысла. Все в судьбе происходит неспроста. В Припяти я ведь узнал многих хороших футбольных людей, уже после выступлений в Строителе, после катастрофы, меня пригласили работать в академию Динамо. Кстати, проработав 4,5 года дозиметристом на вахте в зоне, получил квартиру в Киеве. А в Припяти оставался первым на очереди и уже вот-вот ждал своей квартиры. Жена была беременна, работала спортинструктором в управлении строительства города и была в одно время одна – ответственная за проведение физкультурных мероприятий. 

– Работая в академии Динамо, вы получили звание заслуженного тренера Украины за подготовку футболистов, добившихся больших международных результатов…

– Кирилл Петров, Сергей Люлька, Дмитрий Коркишко и Сергей Шевчук стали в 2009 году чемпионами Европы среди юношей. А вот в составе сборной, которая в 2019 году выиграла чемпионат мира, опять играет мой воспитанник – Кирилл Дришлюк. Отличный парень. Я папу его хорошо знал, он погиб на войне, очень хороший был человек – военный авиатор. 

– Не смотрели ли американский сериал «Чернобыль»?

– Вынужден был – все знакомые спрашивали: «Ну, что там? Какие у них ошибки, а где правдиво рассказано?». Объясняю всем: никто на самом деле не знал, что случилось, кроме тех, кто там за пультом был. Я жил в Припяти, застал аварию и эвакуацию, но могу судить только по тому, что от людей слышал и смотрел-читал. Американцы провели большую работу, фильм снят красиво и выглядит реалистично. Возможно, у них была та информация, которой мы в 1986 году не владели – тогда все было засекречено, сейчас раскрываются архивы. Одно скажу: надо снимать такие фильмы, чтобы люди задумывались и осторожнее относились к науке, к экологии.

– Как восприняли закрытие ЧАЭС?

– Видя, сколько лет пытались убрать последствия катастрофы, сколько жизней и денег на это ушло, то пусть уже эту станцию закрыли, чтобы не «висела» над Киевом и не угрожала жизни и здоровью миллионов людей. 

– 30-километровую зону отселения очертили циркулем, но она ведь неоднородна: где-то почище, чем в Киеве на Бессарабке, а где-то фонит и будет фонить еще сотни и тысячи лет. Ваш прогноз: когда хоть часть земель будет возвращено в народное хозяйство и будет ли очищена зона в видимом будущем хотя бы для промышленности и посещения, а не проживания?

– Опасность, которую несет радиация, не следует недооценивать. 30 км не зря сделали, а можно было и еще шире. Зону делали по результатам измерения десятков, сотен специалистов дозиметрии. Карту сделали, разобрались, куда лучше человека не допускать. Радиация, которая заходит в организм с дыханием, с едой, с водой останется там и никуда не выведется. Есть и сейчас места, которые очень сильно «светят». 

Поэтому правильнее будет не особо допускать людей. Есть туристические тропинки с новым асфальтом – вот там пусть и ходят. Потому что здоровье и жизнь надо сохранять. Пройдет наше поколение, потом – детей, детей наших детей. И лишь тогда будут ученые смотреть, каковы последствия для поколений, как генетика отреагирует, каков будет урон. 

В былые времена столько станций сделали, бывали даже промышленные атомные взрывы. И вот все это человечество еще много лет будет пожинать. Поэтому я считаю, что надо беречь экологию и очень осторожно к вот таким вот местам относиться. 

Интервью публиковалось в издании «Большой футбол».