Сергей Дирявка: «Поменяв регламент чемпионата под Динамо, у нас просто украли чемпионство»

Новый главный тренер Горняка-Спорт – бывший игрок сборной Украины и Днепра, обладатель Кубка Украины в тренерском штабе Павлова в Ворскле. Сергей Дирявка выдал множество футбольных секретов в эксклюзивном большом интервью Fanday.net. Вот вторая часть беседы.

В первой части эксклюзивного интервью бывший капитан Днепра и сборной Украины Сергей Дирявка рассказал сайту FanDay.net о своей футбольной юности. 

Сейчас – огненная история о славных выступлениях защитника и работе с топовыми тренерами. Вы узнаете, как в кабинетах решалась судьба первого места в чемпионате Украины 1992/93, как Дирявка получил в один день капитанскую повязку и иномарку, как проиграл финал Кубка Украины Шахтеру как игрок и победил его как тренер, вспомнил трюки Рыкуна в Мариуполе и о работе в ФК Днепр и СК Днепр-1.

«Капитанскую повязку и иномарку получил в один день»

– Сергей Георгиевич, вы были одним из тех игроков Днепра, кто стал участником первого чемпионата независимой Украины. Что расскажете о том времени?

– В Днепре в то время было много молодых ребят. Мы играли в футбол, который не приносил нам больших денежных вознаграждений, но получали удовольствие от самой игры. Рядом с нами играли несколько ребят звездного состава Днепра: Городов, Тищенко, Багмут, Горилый, Юдин. Для нас на поле они были наставниками. 

Что особенно запомнилось? Конечно – бронзовые медали, первого независимого чемпионата Украины. Для меня это была первая медаль на взрослом уровне. Это было очень круто.

– Как вы, молодой парень, стали капитаном Днепра?

– Перед началом второго чемпионата Украины у нас были выборы нового капитана (капитан Днепра Вадим Тищенко уехал в Израиль, в Хапоэль Хайфа, ‒ прим. А.П.). Первую игру мы проводили в Запорожье с Торпедо. В тот день мне, Полунину и Юдину дали первые в Днепре иномарки. Перед выходом на игру Николай Павлов объявил, что капитаном команды выбрали меня. Так что капитанскую повязку и машину я получил в один день. Сразу после матча в Запорожье сел за руль новенькой «Тойоты». 

– Вы были очень близки к чемпионству в 1993 году. Почему не взяли «золото»?

– Главная причина – молодость. Тогда мы не задумывались о том, что это может быть единственная для нас возможность выиграть чемпионство и подняться на уровень Днепра 1983 и 1988 годов. Мы были наивными и уверенными в себе людьми. Считали себя настолько крутыми, что если не в этом, то в следующем сезоне обязательно свое возьмем. 

Чего нам не хватило, так это обойтись без осечек. Прежде всего, в Харькове с Металлистом, где мы проиграли 0:1. И в домашней игре с Кривбассом, которая закончилась вничью 0:0. Считаю, именно те матчи стали для нас ключевыми. Помню, перед Кривбассом, я даже получил вторую желтую, чтобы обнулиться перед заключительной частью чемпионата. А оказалось, что игра с Кривбассом стала одной из самых тяжелых и принципиальных. Мы играли против наших друзей и бывших партнеров по Днепру. Уже потом я укорял своего друга Сергея Соловьева: «Ты лишил меня золотой медали». 

– Вы с Динамо набрали равное количество очков, имели преимущество в личной встрече, но уступили по разнице мячей…

– Там была знаменитая история с регламентом чемпионата. Зимой, перед стартом второго круга, его вдруг решили поменять. Сделали регламент под Динамо. Понятно, Киев – столица, финансовые возможности намного выше, чем у областных центров. А тут еще новый формат Лиги чемпионов. Подумали в кабинетах и решили ‒ никакого «золотого матча» не будет. 

Если бы такое случилось в правовом государстве, куда Украина сейчас стремится и идет, можно было подать в суд и выиграть его – 100%. А по игре в том сезоне мы были сильнее Киева. Игра второго круга на «Метеоре» это подтвердила. В городе был сумасшедший ажиотаж. На стадион пришло 40 тысяч болельщиков (стадион мог вместить максимум 35). Многим людям, чтобы увидеть игру, пришлось взобраться на деревья. Мне кажется, от увиденного, футболисты Динамо просто опешили. Такая поддержка болельщиков, стала нашим дополнительным козырем. Днепр выиграл благодаря голу Максимова.

А чемпионство в том сезоне у нас просто украли. Команда, на мой взгляд, была достойна этого титула. 

Фото из архива Романа Лубинского

– Вы знали, что Динамо стимулировало всех, кто играл против Днепра?

– Да. Когда я играл уже за ЦСКА-Борисфен, мне Прудиус, который нам победный гол в Харькове забил, признался, что им за ту игру дали очень хорошую премию. Повышенные премиальные были у всех команд, кто отбирал у нас очки.

Когда соперник стимулируется третьей стороной, ничего в этом плохого нет. Я нормально к этому отношусь. Но когда команда упирается в матче против нас, а через тур проигрывает в пять мячей Динамо, вот этого я понять не могу. Меня все это просто бесило. 

Например, Верес в Киеве без боя уступает Динамо. Счет 6:0. Через тур с нами отчаянно бьется - 0:0. Чемпион страны – Таврия, на своем поле проигрывает динамовцам 0:5, мы же у них вырываем победу с большим трудом ‒ 1:0. Потом посчитали, что за 15 игр второго круга они 40 мячей забили (а за первый круг игроки Динамо забили 19 мячей, ‒ прим. А.П.). 

Я не понимаю, как могла быть такой разница между нами и Динамо. По классу мы никак им не уступали. 

– В том сезоне вы забили первые свои мячи. Помните их?

– А как же! В Днепре мне удалось забить несколько красивых, а главное ‒ важных мячей. До сих пор с удовольствием вспоминаю свой первый гол. 

Играли мы на «Метеоре» с Зарей. Середина второго тайма, снега навалило по колено. Футбола, как такового, уже нет, а счет – 0:0. Я был не атакующим защитником, очень редко подключался на стандарты. А тут взял и пришел на угловой. Именно пришел, бежать уже не было никаких сил. И вот стою, значит, в штрафной рядом с Серегой Мазуром, который в Заре играл. Мяч подали, его выбили, и я ему говорю: «Мазик, я заколебался бегать вперед-назад, остаюсь здесь». Стоим рядом, разговариваем, вдруг секунд через двадцать мяч каким-то образом падает возле меня. Я быстро сориентировался, ударил и мяч залетел в ворота. В итоге мы 4:0 выиграли (после гола Дирявки Днепр в течение десяти минут забил еще три, ‒ прим. А.П.). Это был мой первый из четырех мячей, забитых за всю карьеру. 

А следующий мяч я забил во Львове. Мы проигрывали 0:1, и мой гол за несколько минут до финального свистка спас команду от поражения. Уже когда работал в СК Днепр-1, вспоминал тот гол с Андреем Полуниным и Дмитрием Михайленко, которые участвовали в той голевой атаке. Так вышло, что через два десятка лет судьба снова свела нас вместе, но уже как людей, работающих в тренерском штабе днепровской команды. 

– Для Днепра запорожский Металлург всегда был крепким орешком. Как вашему поколению удалось разгромить эту команду 7:0?

– Когда-то это было дерби для Днепра. Помню, готовились мы серьезно. Но та игра на удивление получилась очень легкой. Помимо крупного счета, тот матч мне запомнился тем, что за Металлург играли Виктор Скрипник и Илья Близнюк, которые потом перешли в нашу команду (Близнюк пропустил все семь мячей, ‒ прим. А.П.). 

Но это уже был третий чемпионат Украины, начало которого мы откровенно провалили. Команду покинули ветераны, и первое время нам было сложно. Пошли проблемы, наметился спад. У нас собрание команды было – жесткий разговор. В общем, Павлов тогда опустил нас с небес на грешную землю.

Фото из архива Романа Лубинского

«Тихонько подходил к месту сбора болельщиков, стоял и слушал, что они говорят»

– Откуда у команды появилось название «детский сад Павлова»?

– По-моему, такое название команда получила, от болельщиков, которые собирались в центре, чуть выше оперного театра («брехаловка», так называли место, где собирались по воскресеньям болельщики Днепра, ‒ прим. А.П.). У нас действительно команда была очень молодая, отсюда, наверно, и название. 

Кстати, по молодости я тоже приходил к месту, где собирались болельщики. Меня еще никто не узнавал. Подойду тихонько со стороны, стою и слушаю, что они говорят о команде, обо мне. Дубль ведь тогда рядом с их местом сбора играл, на «Металлурге» (там, где сейчас «Днепр-Арена», ‒ прим. А.П.). Они постоянно на наши игры приходили, а потом подробно их обсуждали. Там такие специалисты футбола были – мама не горюй. Любопытно было их послушать. 

Между прочим, мой отец, царствие ему небесное, был болельщиком с большим стажем. Тоже туда ходил. 

– Какова была роль Николая Павлова в том Днепре?

– Павлов в Днепре был больше чем тренер – это классический вариант менеджера, по типу тех, которые сейчас работают в английском футболе. На нем были зациклены все вопросы: финансовые, стратегические, трансферные. 

Представляете – это начало 1990-х. «Футбольный менеджер» ‒ наверное, и слова такого никто тогда не знал. Павлов ‒ трудоголик до мозга костей. Для него не существовало ни выходных, ни проходных, все было подчинено работе. 

Каждый божий день с шести утра Николай Петрович на служебной машине объезжал всех руководителей, кто мог решать какие-то вопросы. Затем ездил смотреть, в каком состоянии футбольное поле, на котором мы играли. Потом приезжал на разминку команды и контролировал весь тренировочный процесс. Днепр ведь для него не чужой город. Можно сказать, вторая, после Киева, футбольная родина. 

Для нас, игроков, Павлов был как второй отец. Знал все про нас, про наши семьи. Где мы живем, учимся, про наши проблемы. Помню, у сестры моей были жилищные проблемы, не знаю, откуда Петрович об этом узнал, но он помог их решить. А еще Павлов был, как сейчас говорят, ментальный тренер, хороший психолог. Умел он создать в команде, неповторимую атмосферу, чтобы все чувствовали себя в ней хорошо: реагировал, регулировал, исправлял. Мне мало попадалось футбольных людей, которые о Павлове плохо отзывались. 

– Вы квартиру в Днепре при Павлове получили?

– Будучи тренером Днепра, Павлов почти всей команде выбил квартиры. Даже цифры, по-моему, где-то фигурировали – 15-20 игроков получили при нем жилье. Касаемо меня, то я отдельную квартиру в Днепре получил, будучи уже игроком ЦСКА-Борисфен. 

Когда играл в Днепре, жил в служебной квартире от завода ЮМЗ. Квартира маленькая – 26,6 квадратных метров, но уютная. В центре, с видом на набережную. Мне обещали дать двухкомнатную квартиру, но в доме, который только строился. Потом, после истории с отъездом пятерки ведущих игроков Днепра в Киев, а вместе с ними и Павлова, мой квартирный вопрос стал на паузу. 

Прошло время, я уже играю в ЦСКА-Борисфен, и тут мне говорят – «выселяйся». А у меня жена беременная. Спасибо Роману Андреевичу Конофоцкому, который на совещании по жилищному вопросу, замолвил за меня словечко. 

– Какой была атмосфера в Днепре?

– О! Коллектив у нас был крутой. Все одного возраста, одни интересы. Помню, был у нас период свадеб, когда каждый месяц у кого-то женитьба. Удивительные отношения были: семьями дружили, в гости ходили. Многие родственниками стали, друг другу – кумовьями. 

– Рассказывают, что зачинщиком всех веселых историй в Днепре был Юрий Максимов. Что вам запомнилось?

– Юмор у Максимова своеобразный: тонкий, прикольный. Как-то он предложил выкатить машину, на которой приехал Сергей Думенко, за ворота учебно-тренировочной базы. Машина небольшая, мы легко с этим справились. Стоим и смотрим, как Думенко приходит на стоянку машин, ищет глазами свой старенький Запорожец, который ему от дедушки в наследство достался, и не находит. Это было непередаваемое зрелище. Нам было весело, а для Думенко – это был стресс. Я бы не хотел, оказаться на его месте. 

«Каждый мяч, забитый в серии пенальти давался нам, тяжелее, чем Шахтеру»

– Что стало причиной вашего ухода из Днепра?

– Когда в Динамо уехали Павлов, Беженар, Максимов, Коновалов и Похлебаев, я был в Днепре. Никуда не уезжал – предложений не было. Александр Лысенко тогда работал с командой. Потом в Днепр пришел новый спонсор (днепряне оказались под опекой энергетической компании «Республика», во главе которой стоял Игорь Бакай, ‒ прим. А.П.). Из Динамо пришли Топчиев, Шаран, Ковалец. С задолженностями сразу рассчитались. Команду возглавил немецкий специалист – Бернд Штанге. Мы поговорили с ним нормально. Он объяснил мне ситуацию, сказал, что я не подхожу под его игровую концепцию. В общем, не хотел удерживать меня в команде. 

Я ездил в Москву на просмотр в Торпедо, к Валентину Иванову. Вроде договорились, но в итоге все сорвалось. 

– Вы же могли выиграть Кубок Украины! Почему проиграли в финале Шахтеру?

– В финале я вышел на замену. Уже в дополнительное время, под пенальти. По игре мы были сильнее Шахтера. Был у нас шанс вписать свои фамилии в историю Днепра, но мы им не воспользовались. Свой пенальти я забил довольно уверенно. Но нам каждый мяч в серии пенальти давался тяжелее, чем Шахтеру (вратарь «горняков» Шутков был близок к тому, чтобы парировать удары Скрипника, Ковальца, Горилого, ‒ прим. А.П.). А еще непонятная история у нас была со сменой вратаря. Ну, а Борис Финкель вообще не хотел бить. Шел к «точке» уже обреченным. Обидно, досадно, что не взяли тот титул.

– Какое впечатление на вас произвел Бернд Штанге?

– Штанге считал, что тренер – это конструктор игры. Таких принципов он и придерживался. Многое для нас тогда было в диковинку. Много тактики, меньше беготни. Короткие игровые отрезки с длительными паузами и разбором. Он детально разбирал каждого соперника. Потом мы много работали в звеньях, моделируя разные ситуации, в различных фазах игры. Держания мяча, с определенными тактическими заданиями. 

Все это приносило результат. Штанге очень уважительно относился к игрокам, никогда не слышал от него криков. Он вел себя как европеец. Разрешил приезжать на базу нашим женам. Мы делали барбекю. Все это сплачивало наш коллектив 

– Рассказывают, что тренировочный процесс Штанге разительно отличался от того, который раньше был в Днепре. У Павлова предсезонка была очень суровая?

– При Павлове лично для меня январь был месяцем-катастрофой. Собирались мы 6-7 января в Ялте. Работа начиналась без раскачки. Сразу мощная нагрузка, большие объемы работы. Восьмого – первое тестирование. Следующее – 12-го. Сначала тест Купера, потом 400 метров, затем царская тропа и на закуску пять по 300. И после каждого тестирования мы играли на фоне усталости, когда организм еще не успел восстановиться. 17-го у нас была игра, а 18-го – пять по 300. На этом первому сбору конец. 

Но на каждое тестирование у Павлова были премии. Этим он нас мотивировал. Мы четко знали, что если трое первых получат свои деньги, то три последних могут их отдать. На следующий год, даже если ты пришел последний, но при этом улучшил свой результат, мог получить премию – 100 долларов. Понимаете, насколько глубоко и дальновидно он все это рассматривал. 

Лично я по всем тестам всегда в конце был. У меня ни скорости, ни выносливости ‒ ничего не было. Единственное качество, которым я обладал – взрывная сила. Коротая дистанция – 3-5 метров, подкаты. Где-то выпрыгнул. Но у Петровича даже я иногда умудрялся получать премии на тестах. Хорошая функциональная подготовка – это один из тех моментов, за счет чего мы могли превзойти соперника, проявив свои лучшие качества. 

Уже в Полтаве, работая ассистентом у Павлова, когда накладывал графики набора очков, заметил, что они полностью совпадали с теми, которые были в Мариуполе. При такой системе подготовки старт у команды был нормальным, потом – большая яма. А вот в период апрель - май, когда уже решались турнирные задачи, либо мы в еврокубках, либо спасаемся от вылета, команда всегда шла в наборе очков. Все было заточено на суперкомпенсацию усилий в определенный период времени.

Фото из архива Романа Лубинского

«С Динамо играли до забитого гола, пока матч не остановил президент ФФУ»

– Это методика Лобановского?

– Да, система организации игры и тренировочных занятий, которую придумал Анатолий Зеленцов. Мы часто пересекались с Динамо на сборах в Ялте. Павлов все тренировки динамовцев посещал. Много общался на трибунах с Лобановским. Мне рассказывали, что Лобановский однажды сказал Павлову: «Ладно, у меня полуфинал Лиги чемпионов, этим я могу футболистов мотивировать. Ради чего Мариуполю такие нагрузки, чтобы занять 6-8 место? Как тебе удается мотивировать своих игроков?». 

Была еще история. Едем мы на царскую тропу, а Динамо возвращается оттуда. Сидя в автобусе, Лобановский берет микрофон и говорит своим игрокам: «Посмотрите вот команда среднего уровня, не играет в еврокубках, но находит мотивацию, чтобы выполнять такие нагрузки». 

– А какая философия была у тренера Михаила Фоменко?

– Фоменко ‒ хороший специалист, который много дал мне как тренер. Но у него система подготовки носила другую направленность. Это объемные тренировки более двух часов. У него не было тестирования. Вы знаете, я ведь за карьеру больше сотни кроссов на время набегал. Тест Купера у Павлова больше 40 раз пробежал, пять по 300 – раз 30. 

– Чем запомнился ЦСКА-Борисфен? 

– Оказавшись в ЦСКА-Борисфене, я, скорее, приобрел, чем потерял (ЦСКА-Борисфен был создан группой бизнесменов из НПО «Геотон» во главе с Дмитрием Злобенко, ‒ прим. А.П.). У нас был хороший подбор игроков: Волосянко, Гусин, Цихмейструк, Рева, Анненков, Пушкуца, Горяинов, Ульяницкий, Пестряков. Михаил Фоменко сумел нас физически подготовить, настроить на нужный лад. 

Первые полгода я кайфовал в этой команде, получая удовольствие от игры. Финансирование – шикарное. Платили щедро, день в день - после игры (в среднем 300-400 долларов в месяц, игроки Днепра получали 200-300, ‒ прим. А.П.). Мы успешно стартовали в чемпионате, некоторое время были во главе турнирной таблицы. Обыграли Шахтер 4:0, Зарю 5:1. 

А первым, кто нас обыграл, был Днепр (2:0 в десятом туре, ‒ прим. А.П.). Не могу не вспомнить «знаменитую игру» с Динамо. Мы тогда играли, по-моему, 102 или 106 минут - до забитого мяча (счет был 0:0, и игра не заканчивалась до тех пор, пока к боковой линии не вышел президент ФФУ Виктор Банников и жестом дал понять арбитру Селменскому, что пора дать финальный свисток, ‒ прим. А.П.). 

У нас был эмоциональный подъем. Мы чувствовали, что можем добиться результата (команда в итоге заняла 4 место, ‒ прим. А.П.). Но после зимы финансирование заметно упало. Вскоре, стало понятно, что команда доживает последние месяцы. Жалко, что тот коллектив не сумел реализовать себя. 

Летом компания «Интергаз» ушла из Днепра и готовилась вложить в ЦСКА-Борисфен немалые средства. В Киев приехал Штанге, ребята из Днепра (Полунин, Скрипник, Шаран, Мизин, Ковалец, Нагорняк, Паляница, Евтушок, ‒ прим. А.П.), увы, не сложилось. После Киева я отправился назад, в Днепр – уже к Грозному. 

«Грозный считал, что я токсичный для коллектива»

– Вячеслав Грозный – самый необычный тренер в вашей карьере?

– С Грозным у меня связаны не самые приятные воспоминания. Да, он хороший специалист. В Днепр он принес свои идеи, свой стиль, модель Спартака – всякие квадраты, ромбы. Тренировочный процесс у него был интересным – вопросов нет. 

Но единственное, в чем мне помог Грозный, так это в том, что открыл глаза на то, каким не должен быть тренер. Я это в глаза ему говорил, когда мы встречались. Кстати, общались мы с ним довольно доброжелательно. Первый раз Грозный позвонил не мне, а уже бывшей теще. Прихожу домой, а у нее квадратные глаза. Спрашиваю: «Что случилось?» Она мне: «Звонил тренер, за сорок минут он мне такого наговорил. Я просто в шоке от него». Не знаю, что он ей рассказывал, но она была под сильным впечатлением. 

Потом мы с ним созвонились. Грозный говорит мне: «Серый, ты мне нужен. Ты воспитанник Днепра, бывший капитан команды, помоги на первых порах организовать команду, сплотить коллектив. Я вижу тебя в Днепре именно в такой роли». Возвращался в Днепр я с надеждой, с оптимизмом, но когда приехал ‒ там уже совсем другая история была. 

– Что случилось?

– В отличие от Павлова у Грозного была градация. Если ты играешь в составе, то получаешь сумасшедшие деньги. Если нет, то имеешь, чуть ли не в 10 раз меньше. А деньги тогда в Днепре хорошие крутились. Меня это все, конечно, не устраивало. По ходу тренировок я чувствовал, что не хуже тех, кто постоянно у него играл. Считал, что имею право задать тренеру вопрос, спросить, почему так. На каких основаниях я не играю, не попадаю даже в число 16. Грозному все эти вопросы не нравились. В итоге отправили меня с глаз долой в Израиль. Как я понимаю, был какой-то политический проект – первая арабская команда, играющая в высшей лиге Израиля. Я там месяца полтора просто болтался, не понимая, что и как. Но это один из эпизодов. Опять же главный тренер имеет право на любые решения. 

– Не быть таким тренером как Грозный, что это значит?

– Коллектив состоит не из 11 футболистов, которые выходят в стартовом составе, а как минимум из 25. У каждого – свой характер, со всеми нужно найти общий язык. А у Грозного, условно, 11 любимчиков, которых он привез. Им он прощал ошибки. А я ведь вижу и понимаю, кто, как сыграл, всякие нюансы. 

Был случай, играли мы в Запорожье с Металлургом (последняя игра Дирявки при Грозном за Днепр, вышел на поле после перерыва вместо Анненкова, ‒ прим. А.П.). Сыграли 1:1. Нам забили тогда вообще не с моего фланга. А Грозному показалось, что это я допустил ошибку. Заходим после игры в раздевалку, и тут он выдает: «Дирявка, что это такое?». А парень, который играл слева в защите (Иван Павлюх, ‒ прим. А.П.), ему говорит: «Викторович, это не Деря, это я на фланге был». 

По-моему, это нонсенс. Тренер не должен критиковать своих игроков публично. Так не делается. Не должно быть предвзятости, любимчиков в команде. Если ты не сделал команду, не смог ее сплотить, то у тебя никогда не будет результата. 

– По-моему, у вас с Грозным конфликт в раздевалке случился чуть раньше, после игры в Одессе. Черноморец выиграл 3:0, и вы сказали: «Грозный обвинил меня в трех пропущенных мячах прямо в раздевалке». Было такое?

– Вы знаете, я всегда считал, что выигрывает или проигрывает вся команда. Да, предвзятое отношение Грозного по отношению ко мне наблюдалось и раньше. Но запомнилось почему-то больше то, что было после игры в Запорожье. Возможно, потому, что это была моя последняя игра за Днепр. 

– Вы вроде как были обижены на Грозного за то, что он вам так и не дал за Днепр юбилейную сотую игру сыграть?

– Трех или четырех игр мне не хватило до сотни (четырех: чемпионат СССР – 7 игр, чемпионат Украины – 89, ‒ прим. А.П.). А для меня тогда эти цифры имели значение. Как-никак, я воспитанник Днепра. Очень хотел, чтобы в историю вошел с сотней матчей. А Грозный мне просто шанса не давал. Иногда даже в заявку на матч не включал. Почему? Думаю, он считал, что я токсичный для коллектива.

– Как вы оказались в Кривбассе?

– Когда понял, что не нужен Грозному, было бы смешно просто сидеть на скамейке и смотреть футбол. Я хотел играть. Поехал в Кривой Рог, где с командой работали Александр Лысенко и Евгений Яровенко. Все было нормально. В принципе, я им помог, команда осталась в Высшей лиге (заняла 12 место из 16, ‒ прим. А.П.). 

Потом Кривбасс возглавил Олег Таран, и снова та же история. Олег Анатольевич ставил на игры своих, проверенных футболистов. Я чувствовал игровую несправедливость. Если бы я был слабее тех, кто постоянно играет, у меня бы вопросов не было. 

Вспоминается, как я ездил в Уралан. Виталий Шевченко работал с командой. Задача – Высшая лига. Состав очень сильный: Смертин, Кормильцев, Яшкин, Саморуков. Поехал я с Ураланом на сборы, несколько дней провел и понял, что слабее тех ребят, которые в команде. Подошел к тренеру и сказал: «Извините, но я чувствую, что не вытяну. Команда у вас очень крутая». Шевченко пытался меня удержать. Говорил: «Подожди, впереди еще один сбор, все по-другому будет». Но я видел уровень команды, какая конкуренция за место в основе. Поэтому не было смысла там оставаться. 

«Я не сильно расстроился, когда мы дома проиграли Днепру, который шел на вылет»

– Вы поехали в Мариуполь, к Павлову.

– Да. Мариупольский клуб привлекал меня именно тем, что там работал Петрович. Однако в Мариуполе для меня не было никаких поблажек. Павлов сразу сказал: «Когда твой вес будет 77,7 килограмм, тогда рассмотрим тебя как кандидата в команду». 

Он знал все мои сильные и слабые стороны. Вес на тот момент у меня был 80, а каждый лишний килограмм для меня – катастрофа. Мне предложили поиграть за Ильичевец-2 на первенство области. Играл под чужой фамилией, но на каждую игру за мной ездил тренер, который считал все мои технико-тактические действия (ТТД). Вместе с командой я стал чемпионом Донецкой области. 

Помню, на одну из игр приехало руководство клуба, Павлов показал им ТТД, и лишь тогда было принято решение подписать меня. Так что не просто так Петрович взял меня в команду. Не было в моем переходе каких-то денежных нюансов. Все было честно. 

– Вариант с Мариуполем оказался правильным для вас?

– Безусловно. Это большая веха в моей карьере. Металлург (позже ‒ Ильичевец) был крепким середнячком. Играла команда симпатично и ярко. В Мариуполе мы никого не «отпускали», могли нервы потрепать любому гранду. 

Вспоминаю случай перед одной из игр. Павлов мне и вратарю Шуховцеву говорит: «Когда будем атаковать, хочу видеть вас ближе к центру поля». Я отвечаю ему: «Петрович, у меня же скорости нет, вдруг контратака, я на пятидесятиметровке никого не догоню!». Шуховцев тоже забеспокоился: «А вдруг мне с центра поля гол забьют?». На что Петрович нам сказал, что ему интересно посмотреть, забьет ли нам соперник с центрального круга. Как вы думаете, сколько нам в Мариуполе забили мячей с центра поля? Ни одного. 

Игорь Шуховцев и Сергей Дирявка, фото: Google

Такой была стратегия на начало домашней игры. Мы сразу давали, сопернику понять, что будем интенсивно атаковать. Поэтому и болельщики на наши игры ходили. На стадионе «Азовсталь» еще не было индивидуальных сидений, всюду лавочки. Так вот, многие приходили на стадион за 4 часа до начала игры, чтобы занять хорошие места по центру. 

– В сезоне 1998/99 Днепру грозил вылет из Высшей лиги. В том чемпионате вы в Мариуполе проиграли Динамо, Шахтеру и Днепру. Помогли днепрянам очками?

– Помню, тогда я очень переживал за Днепр. Как-никак родная мне команда. Не хотел, чтобы она вылетела. Деталей той игры уже не помню, но я не сильно расстроился, что мы проиграли Днепру. Что касается Павлова, не думаю, чтобы он непосредственно помогал Днепру. Единственное, что он мог, как тренер сделать, так это выставить на игру, условно говоря, не оптимальный состав. Тогда, насколько я помню, было, окончание чемпионата. Мы уже свои задачи решили. Хотя после той игры с местными ультрас у нас были проблемы, но через неделю они все нам простили.   

– В то время в Мариуполе вашим партнером был Александр Рыкун. Какой была легенда в молодости?

– Саша ‒ очень порядочный, честный и благодарный человек. У меня от него один позитив. Многое из того, что о нем говорили и писали, неправда. То, что касается Мариуполя, ‒ никаких историй, связанных с нарушением режима, я не знаю. Павлов вытащил Рыкуна из Новомосковска, поставил жесткие условия, и дал ему шанс. 

Рыкун вообще, был закодирован – три или четыре года. Петровича Саша уважал, а Павлов ‒ его. На этом у них выстроились отношения. Для Рыкуна доверие и уважения – это самое главное. То, что он феноменальный футболист – это факт. Футбольный интеллект у него на уровне топ-игрока типа Зидана, Пирло. Только на Рыкуна в Мариуполе ходило пару тысяч болельщиков. Они кайфовали от его игры. 

– Приведите пример игры Рыкуна.

– Помните эпизод с розыгрышем углового, закончившейся голом, в матче Лиги чемпионов Ливерпуль - Барселона, который организовал Трент Александр-Арнольд? Так вот, Рыкун в Мариуполе, один в один, такое проделал лет 15 назад. Помню, играли мы с Карпатами, мяч выкатился за линию ворот. Футболисты и вратарь отвернулись - выключились из игры. А Рыкун быстро сориентировался, взял мяч у мальчика и так подал, что тот, угодив в затылок нашему форварду, залетел в ворота. Мы даже не поняли, что произошло. Вратарь Карпат прибежал, руководит партнерами, кому куда встать. А ему говорят: «Мяч из ворот достань и давай его на центр поля». 

Тонкое понимание эпизода, быстрое мышление, импровизация ‒ все это Рыкун. Вспомните, какие гениальные пасы он выдавал. Благодаря его передачам Венглинский, по большому счету, карьеру в Днепре сделал. Не было бы Рыкуна, не было бы Венглинского. По-моему, Днепр купил Рыкуна, после того, как он Медину два мяча со штрафных забил. Это было гениально. При этом, я считаю, свой талант Рыкун даже на 50% не раскрыл. 

«С Хорватией сборная Украины играла, когда там еще не закончилась война»

– Давайте поговорим о еврокубках. Хоть вы и провели лишь несколько игр, но вам есть, что рассказать: это и семь швов, которые вам наложили и удаление...

– Перед игрой с Адмирой-Ваккер мы были на пике своей формы. Нам все равно было против кого играть. Поэтому играли шикарно, особенно в Вене. Забили «красавцы» (Днепр выиграл 3:2, ‒ прим. А.П.). 

Что касается рассеченной брови и швов, которые мне наложили, там была отмашка игрока соперника. Я с ним жестко сыграл, но в рамках правил. Недавно пересматривал тот момент, наверное, контакта можно было избежать, сгруппироваться. Мне кажется, игрок просто хотел посчитаться со мной за первую игру. Раньше разрешалось продолжать игру с кровью, с рассечениями. На эмоциях я хотел дальше играть, но меня все же решили заменить (31-я минута матча, ‒ прим. А.П.). Вышел Гена Мороз и сыграл ключевую роль в том матче. Представляете, как могла сложиться игра, прошли бы мы дальше, если бы я остался на поле, а Мороз сидел в запасе! 

То, что касается игры с Айнтрахтом во Франкфурте и удаления, это чисто незнание правил. Подвел я тогда парней. Для меня это была трагедия. Испанский арбитр судил слишком строго. Честно говоря, тот момент никак на красную карточку не тянул (испанец Арранда-Энчинар удалил Дирявку на 69-й минуте, ‒ прим. А.П.). Мы ведь тогда были уверены, что пройдем Айнтрахт. Игра до моего удаления даже после протекала в обоюдоострой борьбе с нашими моментами. Помню, как Полунин нанес удар головой и Цхададзе выбил мяч с ленточки ворот, были еще хорошие выходы на ворота. И пресса у Днепра после матча в Германии была очень хорошей. 

– Вам одного гола не хватило, чтобы в итоге пройти Айнтрахт.

– Да, если бы забили один мяч в Германии, прошли бы немцев. Корил я себя долго. В ответной игре на «Метеоре» мы добыли победу 1:0. Тот матч я смотрел на трибуне стадиона. Ужасно нервничал. Для меня это была пытка. Где-то с месяц после той игры был внутренне подавлен. 

– Как восприняли вызов в сборную Украины, которая в 1992-93 годах проводила первые, неофициальные матчи?

– Для меня вызов в сборную был очень важен. При этом я понимал, что есть люди, которые заслуживают больше, чем я, играть за национальную команду. В Украине на моей позиции были игроки лучше меня. Помню, динамовцев не всегда клуб отпускал на товарищеские игры. В какой-то степени мне это позволило за сборную сыграть, войти в историю. Горжусь этим. 

– Из тех девяти игр, которые провели, какие матчи особенные?

– Дебютная игра в Минске для меня сложилась неудачно – «сломался», заменили уже на 30-й минуте. Но особо запомнилась поездка в Хорватию летом 1993-го. Ехали через Львов. Хорватию только приняли в ассоциацию, и для них это были первые матчи. На тот момент у них в стране еще не закончилась война, шли боевые действия. Мы сыграли в Сплите с Хайдуком, а затем в Загребе со сборной Хорватии. Играли против таких звезд, как Шукер, Бокшич, Бобан, Ярни. Хорваты выиграли - 3:1. 

– На матч с Израилем вы команду выводили с капитанской повязкой.

– Это была одна игра. Мне подсказали, что я стал самым молодым капитаном сборной, но это касалось неофициальных матчей. То, что касается официальных турниров, то я провел всего два матча со Словенией и Эстонией (отборочные игры к чемпионату Европы 1996 года, ‒ прим. А.П.). 

– Сумасшедшая история: Динамо выигрывает у Спартака 3:2 в Лиге чемпионов и не дает своих игроков сборной, а через несколько дней ‒ поездка на матчи в Южную Корею, которую возглавлял киевлянин Бышовец. Чем запомнилось это турне?

– Прежде всего, долгим перелетом и большой влажностью. Но мы наслаждались от общения, сохранились интересные фотографии. У каждого из нас уже семьи были. Везли подарки детям, женам, родителям. 

«Сумасшедший штрафной Шелаева поставил крест на моей игровой карьере»

– Когда вам было 26, вы говорили: «Вот закончу играть ‒ пойду в тренеры или в арбитры». Помните момент, когда решили встать на тренерскую стезю?

– В молодости всегда возникает желание заглянуть в будущее. Про судейство, наверное, я тогда загнул. Удивлен, что когда-то мог такое сказать. А вот тренерская работа мне всегда была интересна. Я записывал тренировки, потом анализировал их. Интернета не было. Поэтому начинал с того, что изучал себя. Старался найти такую систему подготовки, чтобы мне было легче готовиться к играм, выдерживать конкуренцию. 

– Конкуренция была серьезной?

– В последние три года Петрович постоянно приглашал футболистов на мою позицию, но я мог выдержать конкуренцию. И вот мы принимаем Днепр (16 мая 2004 года, Ильичевец обыграл Днепр 3:1, – прим. А.П.). Штрафной. Сумасшедшей силы удар Олега Шелаева. Я не имел права увернуться от мяча, не в моем это характере. Вы знаете, за то мгновение, пока летел мяч, у меня вся игровая карьера промелькнула перед глазами. Все закончилось серьезным сотрясением. Оставшиеся игры чемпионата я не играл. Понимал, что это, возможно, последний матч в моей карьере.

– Что было дальше?

– Ильичевец начал подготовку к следующему сезону. Я поехал с командой на сборы в Ялту. На мою позицию пригласили Владимира Яксманицкого. Но я решил не сдаваться, хотел попробовать конкурировать с ним. Но, пробежав царскую тропу, понял – все. Первый раз обратно ехал на такси. У меня просто не было физических сил. Стало ясно – это конец. 

Олег Шелаев, можно сказать, поставил крест на моей игровой карьере. Мы с семьями тогда ездили на сборы. Вначале я сказал жене и дочери, что решил закончить играть. А потом спустился в холл гостиницы, подошел к Павлову и говорю: «Петрович, все заканчиваю, нет у меня ни сил, ни резерва». На что он мне сказал: «Серый, ты даже не представляешь, как мне легко стало на душе, после твоих слов. Я ведь видел, как ты в последнее время мучился, но не мог тебе об этом сказать. Рад, что ты сам к этому пришел». И для меня, и для него мое решение, стало облегчением. 

После этого мне устроили шикарные проводы. Петрович все организовал. Был матч Ильичевца против киевского Динамо, полный стадион (2 августа 2004 года, 1:1, 14 тысяч зрителей, ‒ прим. А.П.). Приехал мер города – Юрий Юрьевич Хотлубей. Почетный президент клуба Владимир Семенович Бойко сказал несколько слов. Потом я вышел к микрофону, поблагодарил команду и болельщиков. Это было очень красочно. Ну и в завершение команда сыграла вничью с Динамо. Такой вот подарок для меня. А потом я как-то плавно перешел на тренерскую работу. 

«Разгромили будущих звезд Динамо, стоимостью миллионов в 500»

– Предложение возглавить перволиговую Сталь стало для вас неожиданным?

– Скорее да, чем нет. Конечно, подобное доверие приятно. Но мне вначале предоставили возможность поработать с Ильичевцем-2, я был помощником у Юрия Кермана. Потом Виктор Борисович Маслов в Сталь меня пригласил, на должность главного тренера. 

Идей у меня было очень много. Пытался новую методику внедрить. Перешли на игру в три защитника, тогда начали активно применять эту схему в обороне. Десять игры на «ноль» сыграли (из 19, в которых Дирявка, руководил командой в том сезоне, ‒ прим. А.П.). У команды был свой стиль. Помню, разгромили Динамо-2 ‒ 3:0, а у них в составе Ярмоленко, Рыбка, Кравец, Лысенко, Олейник, Ещенко…Потом посчитали стоимость игроков, оказалось, обыграли команду миллионов на 500:)

Для меня, это был первый опыт руководства профессиональной командой. Мне казалось, что в Стали наш тренерский штаб проделал классную работу. К сожалению, мало кто на это смотрит. У тренера ‒ один взгляд на принципы игры, у президента – свое видение футбола. У нас все решают связи – телефонный звонок, кумовство, кто с кем играл. А результаты работы на втором плане. 

Для меня это боль, то, что накипело. Это беда, в плане развития нашего футбола. Посмотрите: сейчас в УПЛ очень мало команд, которые имеют свое лицо. Почти все команды – серые. Это не в плане упрека или какой-то критики – это факт. 

– Потом вы работали в тренерском штабе Николая Павлова. Кубок Украины, завоеванный Ворсклой – наивысший успех. Что испытали в момент победы в финале?

– Я первый раз почувствовал, что такое невесомость. Когда ты не бежишь, а плывешь над землей. Понимаешь: это стоит того, ради чего ты работаешь. Эмоции и ощущения ‒ сумасшедшие. Но это чувство очень быстро заканчивается, буквально через несколько минут. Ты опускаешься на землю и понимаешь, что завтра нужно делать новый шаг, к следующему успеху. 

 «Повезло, что Шахтер после победы в Кубке УЕФА, долго и с размахом праздновал свой успех»

– Как вам удалось тогда пройти в полуфинале Металлист, а в финале обыграть Шахтер, который за десять дней до этого завоевал Кубок УЕФА?

– С регламентом нам тогда повезло. Первая игра в Харькове, тогда Металлист обыграть на выезде было крайне сложно, но нам удалось выстоять. Сыграли - 0:0. Василий Сачко – герой Полтавы. Он Металлисту в ответной игре два мяча забил, ну а потом в финале гол, решивший все. 

Знаете, футбол, непредсказуемый вид спорта. Это – хаос. И в этом хаосе удача в тот день была на нашей стороне. За неделю до этого Шахтер выиграл Кубок УЕФА. У них была эйфория. Праздновали свой успех они с размахом. Бразилия – карнавал. В этом плане нам очень повезло. Они выхолощены были эмоционально. Сложилось так, как и должно было сложиться. 

– Насколько символично было для вас, для Павлова, что эта победа была добыта в Днепре, на «Днепр-Арене»?

– Это какое-то мифическое переплетение спортивных судеб. Павлов, будучи игроком Днепра, выиграл здесь свою первую чемпионскую медаль, а уже как тренер, здесь же – Кубок. Самая высшая точка. А для меня Днепр – родной город. Я начинал свою карьеру в Днепре, и так вышло, что первый тренерский успех праздновал в родном городе. 

– Давайте поговорим о вашем возвращении в Днепр в качестве ассистента главного тренера – Дмитрия Михайленко? Как возник такой вариант?

– Когда в Мариуполь в 2014 году пришел «русский мир», я сразу же занял проукраинскую позицию. Ходил на митинги в желто-блакитной футболке в поддержку Украины. Почему все это происходит, для меня было понятно. Не понимал тех, людей, которые топили за «русский мир». 

Объективно говоря, россию тогда поддерживала половина населения Мариуполя. Со многими из них я рядом жил и работал. Они толком не могли объяснить, что плохого сделала Украина для русскоязычного население. У меня семья русскоязычная, но мы не хотели и не хотим никакого здесь «русского мира». Но нас, по большому счету, никто не спрашивал. Когда в том регионе стало небезопасно, мне пришлось уехать. Мариуполь потом мы отстояли, благодаря «Азову». За это я благодарен воинам, как тогда, так и сейчас. 

Вернувшись в Днепр, первое время работал в Петриковке, с командой, выступающей в первенстве области. Несколько игр мы провели против резервистов Днепра, которых тренировал Дмитрий Михайленко. С ним мы придерживались одних взглядов на футбол. Когда Михайленко предложили должность главного тренера в ФК Днепр, он позвонил и пригласил меня к себе в помощники. Я с удовольствием согласился. 

Отличное время было для меня. Это был другой уровень. Взгляд Михайленко на игру отличался от взгляда Павлова. У него испанский вектор, все через контроль мяча. Мне было интересно быть в этом процессе. Что-то у нас получилось тогда, что-то нет. Во всяком случае, я всегда с теплотой вспоминаю то время, которое провел в тренерском штабе Днепра. 

«Когда в Украину полетели ракеты, бомбы, двинулись танки, решил перейти на украинский язык»

– Вы сказали, что ваша семья русскоязычная. Когда вы приняли решение отказаться говорить на русском?

– Как только началась война (согласившись на интервью, Дирявка сказал, что говорить он будет только на украинском, и лишь услышав, что сайт русскоязычный, что интервью придется перевести, согласился, в виде исключения, ‒ прим. А.П.). Когда в Украину полетели ракеты, бомбы, двинулись вражеские танки. Когда 24 февраля, увидел этого урода, который развязал эту войну и дал команду уничтожить нашу нацию. Тогда принял решение перейти на украинский язык. 

Считаю, это очень важно, не только для меня, но и для всех людей, живущих в Украине. Я уверен, постепенно все к этому прейдут. Наша нация отличается тем, что мы свободные люди. Мы знаем, за что воюем. За свою землю, родных и близких. За то, чтобы нам не указывали, как нам жить, и с кем дружить. 

– Где сейчас ваша семья?

– У меня жена, дочка, внучка – все из Мариуполя. Когда началась война, я сразу же поехал к семье, в Мариуполь. В 10 часов я был там, а в 11 мы оттуда уехали. Это был один из последних дней, когда можно было проехать в сторону Запорожья. Буквально через сутки город окружили. Поверьте, сейчас не лучшее время для моей семьи. У нас в Мариуполе забрали дом, почти год моя семья не видела родной город. Внук у меня родился в Польше.

– Вы сейчас живете в Днепре?

– Да. С первых дней войны записался в тероборону. Когда случилась трагедия на жилмассиве Победа, я был в оцеплении – на второй день. Это было страшно ‒ находиться рядом с этим ужасом. Но народ от этого еще больше сплотился. Никогда не пойму тех людей, которые, прежде всего, со стороны россии, поддерживают всю эту войну. Они нас называют фашистами? Пусть посмотрят на себя в зеркало, они полная копия фашизма. 

– Давайте вернемся к футболу. Вы следите за тем, что сейчас происходит в СК Днепр-1?

– Конечно, и очень внимательно. Это одна из команд, на игру, которой приятно смотреть. Зная Кучера, его тренерский штаб, какие у них принципы и идеи, все это следовало ожидать. Просто нужно было время. Лично я вижу, за счет чего СК Днепр-1, является претендентом номер один на чемпионство. 

Прежде всего – это подбор игроков. Очень рад за Рубчинского, который раскрылся. Пихаленок – это топ-уровень для Украины. Ну, и, конечно, Артем Довбик. В линии обороны нашли оптимальное сочетание. Был у команды дефицит игроков, но в межсезонье этот вопрос закрыли. Думаю, команда в этом году многого может добиться. 

«По звонку сверху в команде появился Луиджи Ночентини, с его приходом у нас нарушился внутренний баланс»

– Поговорим о том времени, когда ФК Днепр еще здравствовал. Вы ведь работали там, когда команда проводила свой последний сезон в Премьер-лиге. Когда стало ясно, что ФК Днепр рухнет?

– О том, что этой команды не будет, нам было известно давно. В этом не было никакого секрета. Единственное, чего я не мог понять – поведение ультрас Днепра. Когда фанаты, которые у Днепра реально очень крутые, приходили на игры СК Днепр-1 и оскорбляли команду, болели против нее. 

Считаю, это была организованная, спланированная акция. Я не понимаю, но уважаю позицию ультрас Днепра, знаю, многие из них первыми ушли защищать нашу землю. Благодарен тем из них, кто сейчас на фронте. Но я это воспринимал как личное оскорбление. Это было больно. Поверьте, я, как и многие, был огорчен тем, что произошло с ФК Днепр. Не поддерживал, не принимал все это, но повлиять на человека, который все это сделал, я тоже не мог. 

Те же Городов, Михайленко, Куслий – это люди, которые отдали этой команде большую часть своей футбольную жизнь. В том, что случилось, мы не виноваты. А если у вас есть какие-то вопросы, идите и задавайте их известно кому. Ну, а что касается, обычных болельщиков, то многие из них команду поддерживали. 

– Можете назвать главную причину отставки вашего тренерского штаба в сезоне 2020/21?

– Прежде всего, это результат. Мы начали чемпионат очень плохо. Не должны были по игре, по статистике проигрывать матчи в начале сезона. Ну и потом, изменения в тренерском штабе сыграли негативную роль. Произошло то, о чем я выше говорил. 

По звонку сверху в тренерский состав был включен итальянец Луиджи Ночентини. Не спорю, он очень крутой специалист. Работал с Сарри, в скаутской системе Реала (Мадрид), в штабе Шевченко в сборной Украины. У него хорошие идеи, но, на мой взгляд, тренерский состав должен быть единым целым. А с его приходом в нашем тренерском штабе нарушился внутренний баланс. Это назначение все изменило. Было много всяких нюансов, как для меня ‒ неприемлемых. 

Ну и еще один момент, поражение от Колоса, когда мы в плей-офф 2019/20 уступили место в еврокубках команде из Коваливки. Очень болезненное поражение. Я так понял, что после этого руководство клуба стало искать замену Дмитрию Михайленко. Опять же, клуб нам дал шанс, но мы им не воспользовались. 

– Идея приглашения в СК Днепр-1 Йовичевича исходила от Луиджи Ночентини?

– Нет. Вначале у клуба был вариант назначить украинского специалиста, но потом остановились на кандидатуре Йовичевича. Как оказалось, назначение было удачным. Игор в Днепре проделал большую работу, и за это надо отдать ему должное. Идеи Йовичевича мне были понятны. Я понимал, как и за счет чего команда хочет играть. 

Да, поначалу были сложности, команда шла на последнем месте. Но у меня была информация от людей, которые остались работать в Днепре, о том, как строится и идет тренировочный процесс у Йовичевича. Ничего не могу сказать, очень качественную работу выполнил он и его команда в СК Днепр-1. 

– Вы лично для себя какие сейчас цели преследуете?

– Все те идеи, которые имеются в моем арсенале, хочу реализовать в команде, которую недавно возглавил - Горняк-Спорт (дебютный матч его команда сыграла вничью с куда более опытным Прикарпатьем – 1:1, ‒ прим. FanDay.net).

– А если пофантазировать и представить, что вам когда-нибудь в освобожденном Мариуполе предложат возглавить местную команду?

– Почту за честь. Верю, что Мариуполь рано или поздно мы вернем в Украину – 99,9%. Во всяком случае, все адекватное население Украины этого хочет. 

Досье FanDay.net

Сергей Дирявка ‒ родился 18 апреля 1971года в Днепропетровске (сейчас Днепр, ‒ прим. А.П.). Центральный защитник. Воспитанник знаменитой футбольной школы Днепр-75. Чемпион Украины среди команд спортинтернатов – 1987 г. Победитель турнира Переправа – 1988 г. Чемпион СССР среди дублеров – 1991 г. Капитан Днепра – 1992-1994-х годов. Серебряный призер чемпионата Украины сезона 1992/93 г. Бронзовый призер – 1992, 1994/95 гг. Финалист Кубка Украины - 1995 г. Дебютировал в основном составе Днепра в союзном чемпионате – 1991 год. В чемпионате Украины, помимо Днепра, играл в командах ЦСКА-Борисфен, Кривбасс, Металлург (Ильичевец) Мариуполь. В Высшей лиге ‒ 276 игр, 4 гола. В сборной Украины – 9 матчей (1992—1995 гг.). По окончании спортивной карьеры работал главным тренером в клубе Сталь (Каменское) и ассистентом Павлова в Ворскле и Мариуполе, Михайленко – в Днепре-1. В настоящее время является главным тренером команды Горняк-Спорт, которая выступает в Первой лиге чемпионата Украины.