«Признаком нашей победы станет матч сборной Украины на «Донбасс-Арене»: экс-спикер Шевченко Васильков о волонтерстве во время войны

Бывший спикер Андрея Шевченко в сборной Мыкола Васильков дал эксклюзивное интервью Fanday.net.

Мыкола Васильков — легендарная личность для украинской журналистики. Олдовые болельщики точно помнят его работу в программах «Третий тайм» и «Інший футбол». Также Васильков является одним из автором нашумевшего фильма «ЮКІ» об украинцах в НХЛ.

Во время работы Андрея Шевченко в сборной Мыкола был спикером главного тренера и находился все время с командой. Он является школьным другом Андрея Николаевича, а видео, как Шева украл у него кошелек во время прямого эфира облетело весь мир. Также Васильков ведет Ютуб-каналы «ВЗБІРНА» и «Пряма Червона» с Фоззи. В общем, ему есть что рассказать.

Однако с началом войны вся деятельность Мыколы направлена на волонтерство, футбол, как и для многих в нашей стране, отошел на второй план. С этого корреспондент Fanday.net и начал первую часть разговора с Васильковым.

Я был телеведущим, режиссером, журналистом, блогером, а после 24 февраля стал поваром, медбратом, грузчиком

— Мыколо, начнем со стандартного вопроса: где тебя застала война?

— 24 февраля я был в Ереване, занимался одним проектом. Когда началась война, я начал срочно искать пути добраться домой. В Украине была моя семья. Из Еревана не было билетов на Польшу, пришлось лететь с ночевкой в Тбилиси, а уже оттуда добираться в Варшаву, а затем в Краков. Там я нашел украинцев, которые подвезли меня до Равы-Русской. На границе меня подобрал украинский автобус, который довез до Львова. Во Львове я пересел на свою машину и погнал на Киев. 

Я ехал по Житомирской трассе, хотя мне говорили, что это опасно, так как идут войска из Беларуси. Дорога была абсолютно пустая.

По ходу поездки я покупал мазут и топливо на коктейли Молотова.

В магазинах не было цистерн, приходилось покупать шестилитровые баклаги Моршинской, выливать воду и заливать бензин.

— Нормально добрался в Киев?

— Пару раз меня останавливали менты и спрашивали: «Куда едешь? Оружия нет? Жаль, нам бы не помешало».

Под Житомиром я и вовсе попал под автоматный обстрел, кто-то стрелял из леса.

Машина, что ехала впереди меня рванула вперед, а я не мог ускориться, были проблемы с клапаном. Через километров пять я уже остановился, обсмотрел машину, но, к счастью, никаких повреждений не было.

В Киев я не успел доехать до комендантского времени, пришлось ехать под город, где уже была моя жена с детьми. На следующий день я был уже в столице, зашел к маме и дочери от первого брака, сразу обклеил окна скотчем. 

— Как изменилась твоя жизнь после 24 февраля?

— Изменилась очень и очень кардинально. Раньше я был телеведущим, режиссером, сценаристом, журналистом, блогером, пресс-атташе, имиджмейкером, а после 24 февраля стал поваром, медбратом, администратором, грузчиком. Сейчас вся моя деятельность подчинена волонтерству. 

— Расскажи более подробно о своей волонтерской деятельности.

— У нас есть три главные группы, которым мы помогаем. Это военные, внутренне перемещенные лица и дети. Мои телевизионные навыки здесь не пригодились, пришлось обучаться новым скиллам.  

— Ты создал собственную волонтерскую организацию или вступил в уже существующую?

— Мы создали собственную организацию. Когда я вернулся в Киев, то встретился со своим приятелем Дмитрием Дубасом. У нас был совместный проект «РестоVратор», где мы реставрировали немного подзабытых футболистов, например, Аржанова, Погорелова, Бутко.

И на базе этого проекта мы создали штаб «РестоVратор. Картопляні Війська». 

Сначала я загорелся идеей делать коктейли Молотова для обороны Киева. Но Дмитрий мне сказал, что уже готовит бесплатные обеды. Я говорю: тогда я буду их развозить. Вот так и началось наше волонтерское движение. 

Раньше Милевский прятался перепуганным в бомбоубежище, а теперь сидит в кафе и требует суп у Даши Астафьевой

— Вы занимались вдвоем волонтерством?

— Сначала, да, но потом подтянулись: партнер Дубаса по бизнесу, работники их ресторанов, мои друзья. Мы начали активно развозить обеды в больницы, пожарные части, церкви, на посты ТрО и ВСУ. Со временем мы обслуживали практически весь Печерск.

— Какой был рекорд по обедам в день?

— Однажды мы приготовили больше полтора тысяч обедов. Многие люди, смотря на нашу работу, сами предлагали помощь. Так я набирал контактную базу волонтеров. Сейчас у меня есть 20 человек с разным типом машин, включая трехтонники.

Потом я начал думать: что еще можно сделать. Я подключил своего школьного приятеля, которого не взяли в ВСУ. Вместе с ним мы начали собирать медикаменты и отсылать их на фронт. В то время боевые действия шли рядом на Оболони, прилетало на Лукьяновку. Наша волонтерская работа была сосредоточена на Киев. 

Спустя время мы оформили ГО «РестоVратор», основателями которой стали я и Дубас. Сейчас фронт отодвинулся от Киева, и мы расширили свои проекты. Мы начали принимать переселенцев. Первые были из Бучи и Ирпеня, Гостомеля, потом начали приезжать беженцы из Черниговской области. Мы их кормили, одевали, давали средства гигиены, потому что они убегали из зоны боевых действий без вещей, на них была только зимняя одежда. 

Мы уже расширили свою деятельность, начали ездить в освобожденные города: Бучу, Ирпень, Гостомель. Тарас Герега из «Эпицентра» сделал мне 50-процентную скидку, я купил ДСП, чтобы забивать выбитые оконные проемы. Знакомились с местными волонтерами, чтобы понимать, какие существуют потребности на местах. 

Мы оказывали помощь не только людям. Многих животных хозяева не смогли забрать с собой, и они не ели два-три дня, пили только дождевую воду. Я заказал у своих партеров из польского фонда «FCPU», которым управляет Николай Шпаковский, 3 тонны корма, он разошелся мгновенно.

— Кто из футболистов вам помогает?

— К нам приезжает Ващук. Он 22 дня просидел в подвале в Гостомеле. Влад активно общается с переселенцами, они обмениваются опытом, фотографируются с ним. Кроме него, мы начали активно привлекать других футболистов.

Разгружать продукты часто приходят: Яшкин, Погорелый, Селин, Бутко, Свидерский, Лисицкий.

Очень много людей просто не хотят светиться.

Эдик Цихмейструк нам скидывал деньги. Слава Кернозенко раза три присылал по пять тысяч гривен. За собранные деньги мы вывозили больных пенсионеров за границу. Также эти деньги идут на медикаменты, продукты.

— Милевский не приходил?

— Конечно, нет. Это особый случай. О нем я знаю только с Youtube, видел, как он раньше прятался перепуганным в бомбоубежище, а теперь сидит в кафе и требует суп у Даши Астафьевой.

Шевченко передал медикаментов где-то на 400 тысяч евро

— Знаю, что у вас проходит День переселенца. Что это?

— Мы замутили такую инициативу. Каждую пятницу к нам приходит по 60 людей, мы их разделяем по категориям и обеспечиваем тем, что нас есть. Нам помогает Елена Бартощук, которая сортирует одежду, ведь вещи приносят прямо тюками.  В ресторане «Бестия» нам выделили служебное помещение, мы там смастерили стеллажи, развесили по размерам всю одежду, и люди туда приходят, как в очень жирный секонд-хенд.  

Также у нас есть волонтер-фельдшер Игорь Якимец, это мой школьный друг. Он дает медицинскую консультацию. Кроме того, нам помогает юрист Андрей Шабельников из адвокатской конторы «Эврика», он проводит для переселенцев юридические консультации. Это есть далеко не во всех волонтерских штабах. 

Кроме того, в нашем штабе участвует Владимир Мула (украинский режиссер и продюсер, — прим. А.П.) Это мой соавтор фильма «ЮКІ». Все деньги со сборов с показа «ЮКІ» в США, Канаде и Польше, а это более 20 000 долларов, он отдал на волонтерство.

— Андрей Шевченко вам как-то помогает?

— Конечно! У нас был очень большой заказ медикаментов от клиники «Охматдит». Я его перекинул Андрею Шевченко. Там были очень серьезные препараты, и он за полтора месяца их собрал. Он подключил благотворительные организации города Милан, итальянский банк медикаментов.

В итоге Шевченко передал медикаментов где-то на 400 тысяч евро. 

Его тогда не было в Киеве. Я ему говорил, что давай вручим заказ клинике, когда ты приедешь. Он сказал: «Нет, это ведь нужно срочно!». В «Охматдите» были все довольны, сказав, что это впервые реализовали полностью их запрос, а не давали то, что плохо лежит.

— Видел твоё фото с двухкратным чемпионом НБА в составе «Лос-Анджелес Лейкерс» Станиславом Медведенко. Он тоже в вашем волонтерском штабе?

— Третье направление нашего штаба — это дети. Мы вместе со Славой Медведенко создали благотворительный фонд «Fly High» («Сягай Небес») для детей-переселенцев. Скоро мы уже отправим первую партию в детские лагеря на Закарпатье и в страны Балтии. 

— Ты уже сказал, кто из футболистов помогает вам во время войны, а есть такие, кто тебя разочаровал?

— Нет, я сталкивался только с положительными примерами. Я постоянно был на контакте с Виктором Леоненко. Мало кто знает, что он помогает пожилым людям в своем многоквартирном доме. Если им что-то нужно, он ходит в аптеку. 

Я помогал Олегу Саленко. Ему тоже поначалу было сложно. У его сына была сломана нога, он живет в районе Академ-городка, а Олег не мог к нему доехать, так как была проблема с машиной. Я его подвозил и высаживал под такую канонаду, что сейчас даже вспоминать смешно. Там через лес уже была Буча и Ирпень. Не верится, что в Киеве так грохотало.

Было очень страшно, когда мы приехали в Бучу, Ирпень и увидели, что там и как происходило

— Твое жилье не пострадало во время обстрелов?

— Мое — нет, пострадало моей кумы в Горенке. У нее там прилетело, но, слава богу, снаряд не разорвался. Я теперь знаю, что песок может амортизировать большую ракету, она в него встряёт. Там был незастроенный участок, а если бы ракета врезалась в фундамент, то сдетонировала бы. 

— Что самое страшное ты увидел во время войны?

— Было очень страшно, когда мы приехали в Бучу, Ирпень и увидели, что там и как происходило. Мы приехали туда сразу после инженеров. Они нам сказали, чтобы мы ходили и ездили только там, где видны следы, чтобы не наткнуться на растяжку или снаряд. Мы увидели там разбитую технику, на улицах еще валялись части людских тел, и наших и россиян. 

Местные жители рассказывали страшные истории о зверствах оккупантов, как они насиловали и убивали мирных жителей. Один парень очень боялся выезжать, но в один день все-таки решился.

Он поехал с семьей, но на первом блокпосту их расстреляли русские. А на следующий день на этом посту уже были ВСУ. Он просто не дождался один день.

Была история, как в подвале одного дома в Буче жили 22 ребенка (взрослые их прятали), а наверху были россияне. Родители незаметно проносили детям еду и говорили сидеть тихо. 

Разные были истории. Некоторые рассказывали, что были и нормальные русские, они извинялись и говорили: мы не все такие. Но это, скорее, исключение из правил.

— Спускаешься в бомбоубежище, когда звучат сирены?

— Жену и детей и первую жену с дочерью я уже отправил за границу. Мама уезжать не хочет, осталась со мной в Киеве. Поначалу я с мамой ходил в бомбоубежище, а теперь она не хочет. Она там заболела, прихватило ногу и спину. Теперь мы сидим дома, соблюдая правило двух стен. Я же не оставлю маму одну. 

— У тебя есть знакомые в России? Если да, то что они говорят о войне?

— У меня есть родственники в России, брат живет в Питере. Они абсолютно адекватно всё воспринимают и поддерживают нас. Они даже передавали мне деньги, а я их пускал на волонтерство. Мы купили машину большей частью за средства Украинского сообщества города Лидс (Англия), а также за деньги, которые передали мой брат с женой из России. 

Мать его жены, кстати, долго сидела в бомбоубежище в Северодононецке, когда город обстреливали русские, но с нее так и не выветрилась повестка дня «Партии регионов». 

Она до сих пор считает, что русские – освободители, а Янукович крепкий хозяйственник, но вслух это уже не говорит. Ее удалось эвакуировать в Умань. У меня в семье тоже есть ватные родственники, которые живут в России и говорят: «Буча — это фейк, русский солдат несет только мир». Их уже не переубедить, пропаганда сделала свое дело.

Ордец на самом деле помогает ВСУ, но не афиширует это

— Украинские футболисты должны вступать в тероборону или ВСУ по примеру Богданова, Алиева и других?

— Тут есть две точки зрения, одну из которых высказал Вернидуб и я его поддерживаю: «Мужчина должен что-то делать. Идти в ВСУ, тероборону, волонтерить, но не молчать. Вторую точку зрения высказал Андрей Шевченко. Я тоже ее поддерживаю, хотя она отличается от мнения Вернидуба. Шевченко обратился к футболистам: «Если вы не умеете этого делать, то лучше играйте в футбол. Ваша публичная миссия, когда вы призываете весь мир поддерживать Украину, — тоже очень важна». 

И то, что наша сборная классно играет в футбол и на стадионах развеваются наши флаги — это классно. Это действует на европейцев. Посмотрите, что делает Шевченко. Он не молчит, постоянно всех трясет, рассказывает о войне. Он видит, что об Украине уже замолкают и подчеркивает это. Его миссия бесценна.

— Во время работы на ТВ ты неоднократно брал интервью у тогдашних наставников Динамо Юрия Семина и Валерия Газзаева. Тебя удивило их молчание, ведь они работали в Украине и знают, что у нас нет нацистов и притеснения русскоязычных?

— Что говорить о них, если молчат некоторые украинцы, работающие там. Их позиция меня совершенно не удивила, тем более Газзаева, который всегда был очень провластным.

Помнишь, когда он хотел сделать объединённый чемпионат Украины и России? Газзаев на этом проекте распилил миллиардный бюджет. 

Также я понимаю, какая в России ситуация со свободой слова. Там опасно говорить о войне, могут посадить. Для этого нужно быть принципиальным человеком, а Семин и Газзаев таковыми не являются.

— О Тимощуке уже достаточно много сказано, но что скажешь об Ордеце? Он продолжает выступать за московское Динамо, но Роман Яремчук говорил, что Ордец тайно поддерживает ВСУ. Слышал что-то об этом?

— Он на самом деле помогает ВСУ, но я не знаю каким конкретно подразделениям. Понятное дело, что Ордец это не афиширует, потому что он до сих пор находится там, и не разорвал контракт, как это сделал Ракицкий. Он хочет дополучить эти деньги по контракту. У спортсменов всегда двойная логика. У них очень короткое время для заработка, и они стараются как много больше заработать во время карьеры. 

— Много людей в соцсетях спорят: бывают ли хорошие русские? Ты как считаешь?

— Россияне — все разные. Они бывают и черные и белые, и пушистые и колючие. Но сейчас для нас они все одинаковы, потому что их страна на нас напала. Эту войну нужно воспринимать, как войну народов. Хоть я и не верю опросам, но есть доля правды в том, что политику Путина в России поддерживают 80% граждан. А хороший россиянин или плохой, это уже надо разбираться ему, а не нам. 

— Какой ты видишь нашу победу?

— Все тянется еще с 2014 года, когда начали появляться эти гибридные формообразования (ОРДЛО, — прим. А.П.). В 2014 году я хотел поехать в Донецк на похороны пресс-атташе Шахтера Марка Левицкого. Мы не были с ним в близких отношениях, но он был частью моей работы и жизни. Однако меня отговорил тогдашний спортивный директор Шахтера Канана.

Он сказал: «Мыкола, ты реально не понимаешь, что тут происходит, кто сюда зашел и что они тут творят».

И вот уже на протяжении 8 лет я думал, что уже никогда не приеду в Донецк, но сейчас все так перекрутилось, что я считаю, со временем мне удастся посетить этот город. 

Путин развязал страшную, бесчеловечную войну, но исторически он бессознательно оказал услугу Украине, эта агрессия снесла все маски, сбила почти все пророссийские взгляды. У многих спал просоветский настрой, и мы должны окончательно добить российско-советско-имперскую гидру.

Для меня признаком нашей победы станет матч сборной Украины на «Донбасс-Арене». 

Беседовал Андрей Пискун

*Все фото и видео из личного архива Мыколы Василькова

***

Если вы переселенец и вам нужна помощь волонтерского штаба «РестоVратор. Картопляні Війська» или вы сами хотите помочь, пишите Мыколе Василькову в Фейсбук или Инстаграм. 

Читайте также «Пока идет война, Шевченко не планирует возобновлять карьеру тренера»: Мыкола Васильков о работе в сборной и украинском футболе