«Сказал бы, кто послал меня за спиртным, точно отчислили бы из Шахтера»: откровенное интервью Николая Федоренко

Очередной «Огонь по пятницам» на FanDay: заслуженный тренер Украины, именитый ветеран Шахтера и Днепра Николай Федоренко, откровенно рассказывает об олдскульном футболе.

Когда-то для Шахтера было достижением завоевать серебряные или бронзовые медали, а Днепр, напротив, становился чемпионом СССР. Эти достижения объединены в карьере одного игрока – Николая Федоренко. Знатный универсал, забивной игрок и при этом пахарь на поле, он позже работал и в качестве главного тренера – приводил Днепр к медалям уже чемпионата Украины, после чего с другими клубными легендами (Яровенко и Чередником) ушел развивать молодежь Шахтера. Не одну команду Николай Иванович повышал в классе, но при этом уже давненько не работает. 

Бывший игрок Шахтера и Днепра Николай Федоренко дал развернутое интервью сайту FanDay.net, в котором рассказал: 

• как он, воспитанник днепропетровского футбола, оказался в Шахтере
• как не заложил старших ребят, и его не отчислили из команды
• о конфликте с Виктором Носовым, из-за которого ему пришлось уйти из Шахтера
• почему не попал в состав сборной на Олимпиаду
• зачем, будучи тренером Днепра, пытался прорваться к Лобановскому
• за что Юрий Вернидуб извинялся после тренировок

С гордостью воспринимал, когда диктор по стадиону объявлял состав, в котором был мой однофамилец

– Николай Иванович, почему вы решили посвятить свою жизнь футболу?

– Рос я в небольшом городке Орджоникидзе (город областного подчинения в Днепропетровской области, с 2016 года переименован в Покров, ‒ прим. А.П.). Там проходило мое детство. В начале 70-х годов развлечений у нас было мало ‒ только футбол, пожалуй, самый массовый и доступный вид спорта. Гоняли мяч везде, где придется: в школе, во дворе, в парке, на пляже. 

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– Городок ваш небольшой, а столько талантов оттуда вышло. Почему?

– У нас в Орджоникидзе большинство ребят, среди которых были ставшие затем известными футболистами – Таран, Гришко, Колядюк, только и мечтали о том, чтобы попасть в местную команду Авангард, выступающую всего лишь в первенстве области. Мечтал об этом и я. 

На наше счастье, у нас образовалась детская спортивная группа, которую взялся вести Николай Антонович Шариков – профессионал в своем деле. Он организовал нас. Мы начали стали серьезно относиться к футболу, проводить регулярные тренировки с анализом работы. Перед игрой – установка, после игры – разбор ошибок. Нам все это было интересно, поэтому мы еще больше влюбились в футбол – жили этим. 

Вскоре к нам пришел и первый успех. По своему возрасту мы стали чемпионами области. Опередили ровесников из Днепропетровска, Кривого Рога, Никополя, Марганца... Для нас это было большое достижение. Мы почувствовали вкус победы ‒ чего можно достичь, если серьезно относиться к делу, которым ты занимаешься. 

– В вашей команде все было серьезно с инвентарем, формой, экипировкой?

– Родители сдавали по 7-8 рублей. Помню, на эти небольшие деньги Николай Антонович купил форму: футболки, гетры и трусы, а еще мячи. Тогда все это недорого стоило. Мы были счастливы, что у нас появилась форма, дорожили ею.

– А в детстве вы, за какую команду болели?

– За Днепр. Считал его родной командой. Ведь для Орджоникидзе Днепр – это какой-то космос. Высшая союзная лига, о которой можно было только мечтать. Иногда мы приезжали на игры Днепра в начале 70-х. Не было мест, мы стояли за забором. 

Диктор объявлял состав и среди игроков звучала фамилия Федоренко (в Днепре играл мой однофамилец – правый защитник). Услышав его фамилию, испытывал какую-то гордость, хотя имя у него было не Николай, а Владимир. 

Конечно, я и сейчас слежу за Днепром-1. Хотя СК ‒ это уже не тот Днепр. Нахимичили, сделали что-то непонятное с командой. Тот старый Днепр для всех был родной. Миллионы болельщиков знали и болели за ту команду. Вот это был Днепр! 

– Из игровой карьеры сейчас что чаще вспоминаете?

– Я играл в пяти клубах, все в душе. Чисто в футбольном плане, Шахтер для меня, конечно, самый родной. По географии ближе – Днепр. Я ведь мечтал за Днепр играть. Мечта моя сбылась, еще и чемпионские медали с Днепром завоевал. Никополь, тоже, мои родные края. Там я хороший период провел, много забивал. Кропивницкий с теплотой вспоминаю. Хороший, уютный город, да и люди там добрые, отзывчивые. Ну и, конечно, запорожское Торпедо с Евгением Лемешко во главе, я ведь с этой командой завоевал первое место, и стал чемпионам Украины, когда мне было 35. 

Если бы не футбол, работал бы на железной дороге 

– Когда вы поняли, что футбол – это профессия?

– Когда узнал, что за игры платят деньги – зарплату, премиальные. Сразу не понял. Думаю: «Ни фига себе, за игру, которая доставляет мне удовольствие, еще и платить будут!». О том, что ребята зарабатывают, играя в футбол, я узнал, когда оказался в Авангарде (Орджоникидзе). Тогда я еще не понимал, что это тяжелейший труд: здоровье, нервы, время.

– Первую свою зарплату помните?

– 80 рублей. В родном Оржоникидзе я не задержался. Понял, что в состав мне не пробиться. Да и тренеры команды не смогли, а может, не захотели разглядеть во мне перспективного футболиста. Вместо того, чтобы обижаться и горевать, сел в автобус и уехал в Светловодск (маленький городок в Кировоградской области, ‒ прим. А.П.). Там меня не сразу приняли, промариновали в гостинице несколько дней. Но я добился своего. 

Провел в составе команды несколько игр, после чего тренер Юрий Иванович Махно решил оставить меня. Там я и стал получать первые деньги от футбола. Для меня они казались большие. Ну, если мама у меня получала 60 рублей, а отец 120, то мои 80 рублей, были серьезным подспорьем в семейном бюджете. Я ведь был совсем юный, поэтому не тратил все на себя. Большую часть отдавал родителям. 

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– Ну а если бы не футбол, кем бы вы могли стать? Кем мечтали быть в детстве?

– Если бы не футбол, то я бы стал, наверное, железнодорожником:). Мои родители и старший брат работали в управлении железнодорожного транспорта в Орджоникидзе. У них разные специальности и должности. Наверное, и я бы пошел по их стопам. Выучился бы на кого-то, и работал рядом с ними. 

– Расскажите, как вы попали в донецкий Шахтер?

– Я отыграл три месяца в Светловодске, и тренер Авангарда порекомендовал меня в юношескую сборную Украины, которая формировалась тогда под флагом киевского Динамо для предстоящего турнира в ФРГ. Тренировочный сбор проходил в Симферополе, куда приехали ребята моего возраста, преимущественно из команд, выступающих в Высшей лиге. На турнире в Аугсбурге мы заняли второе место. 

– И как вы на их фоне?

– Народу собралось много, человек сорок, а отбирали двадцать. На ребят с периферии смотрели свысока, но затем, по ходу сбора, мнение у тренеров изменилось. Этот симферопольский сбор оказался ключевым в моей футбольной карьере. Я успешно прошел отбор, и после него мне стали поступать предложения от команд мастеров. Звали в Запорожье, Кировоград, Ровно, Житомир, Донецк. 

От Шахтера в Симферополе был Владимир Васильевич Онисько, он и пригласил меня в Донецк. Шахтер, тогда из Первой лиги поднялся в Высшую. Шел 1973 год. Естественно, я без колебаний выбрал Шахтер. Сразу же написал заявление. Команду тогда тренировал Олег Базилевич. 

Мы на бутсах краской сами себе три белые полоски рисовали, под Адидас

– Что запомнилось из первого выезда за границу – и сразу в ФРГ?

– Больше всего ‒ то, что денег у нас особо не было, а купить много чего хотелось. Заходишь в магазин, а там полно всяких шмоток: джинсы, туфли, рубашки, костюмы, сумки. Смотрю, на полках стоят бутсы фирмы Адидас и на резиновых, и на металлических шипах, красивые сумки, футболки, а денег мало. Вот это меня, конечно, убило тогда. Хватило лишь на то, чтобы одну сумку купить, и все. 

– Остались вы без фирменных бутс?

– Бутсы стоили 90 марок, а сумка – 40. Что было у меня, то и отдал. 

– Вы помните, когда у вас появились первые хорошие бутсы?

– Когда приехал в Шахтер, у меня были чешские, наполовину тряпичные, бутсы ‒ первые, которые я себе купил. Но им было года два-три. При командах мастеров тогда были сапожники, которые шили футболистам бутсы. Помню, и мне сшили в Шахтере такие черные «буцарики» из хорошей кожи, на фибровых шипах, которые вкручивались. 

К ним я очень бережно относился. Мы ведь тогда на черных бутсах краской три белые полоски рисовали, типа под Адидас. Через два года нам привезли бутсы Адидас, которые начали выпускать в Москве. Мне выдали две пары. Одни – на резиновых шипах, другие – на пластмассовых. Мы еще их переделывали под металлические шипы.

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– В Шахтер вы пришли совсем молодым игроком. Как вас встретили в команде?

– Да как встретили, как новичка. Два сезона я отыграл в дублирующем составе донецкого клуба, а в основе Шахтера дебютировал в 19-лет. Первый блин получился комом – горняки уступили Черноморцу – 1:2. 

– Что помогло пробиться?

– Мне сборная много дала. Я понял, что там не все великие игроки. Что я могу играть не хуже, чем они. Когда ехал в Шахтер, был уверен, что худшим не буду. А так, все было: и всякие стычки, и недоразумения. Я сразу в коллективе поставил себя так, что у меня есть красные линии, за которые переходить никому я не позволю. 

В Шахтере уважали таких людей, у которых был стержень. Не любили тех, кто закладывал и шестерил. А еще тех, кто в игре убирал ногу и проигрывал стык. Если ты проиграл стык, стыдно было в раздевалку заходить. Старшие ребята в Шахтере сразу видели, кто есть кто. Кто гнилой, кто вшивый, кто плюс-минус. Главный критерий ‒ чтобы был не трус, на поле боец, а в обычной жизни – честный, не ябеда. 

– Можете привести, какой-то случай, который произошел с вами в Шахтере?

– Как-то я нес ребятам основного состава четыре бутылки шампанского, и меня застукали тренеры. 

– И…?

– Дело было в Баку, после игры с Нефтчи. Весь тренерский состав Шахтера во главе с Сальковым внизу, в холле гостиницы, стояли, а я думал, что проскочу. Не вышло, заметили меня. Спрашивают: «Кому несешь спиртное?». Отвечаю: «Себе». «Так ты же не пьешь». Говорю: «Домой хотел привезти, родителям». На это мне: «Так чего ты в 10 вечера пошел? Наверное, врешь». 

После этого началось. 

– У вас были проблемы?

– Пробовали припугнуть меня: сказали, что если не скажу, кто за шампанским послал, то отчислят из команды. А я так и не сказал. На следующий день мы прилетели в Донецк, вызывают меня и говорят: «Пиши заявление ‒ и до свидания». Ну, я написал, а что делать? 

Через два часа на базу приехали ребята основного состава, пошли к руководству. Помню, стою понурый, они подходят, и говорят мне: «Все нормально, вечером тренировка». Потом выходят Сальков, начальник команды, мой тренер дубля и говорят мне: «Если бы ты заложил ребят, мы бы тебя точно из команды отчислили. А так, считай, что прошел проверку». 

– А кому вы все-таки шампанское несли?

– Ребята отыграли игру, сидели вечером группой: Старухин, Звягинцев, Дегтярев, Горбунов, Сафонов, Васин. У них, как всегда, закончилось спиртное, кого послать? Нашли – молодого. Такая практика тогда во всех командах была.

– «Деды» Шахтера молодых сильно напрягали?

– Все ребята порядочные были. Если ты прошел проверку, и тебя принял коллектив, с этого момента ты уже свой. После моего случая с шампанским я начал тренироваться с основным составом, на замены выходить. Первый гол забил в Донецке Пахтакору, который принес команде победу и премиальные ‒ каждому 87 рублей. Пахтакор был тогда сильной командой, ‒ она позже разбилась в 1979-м, когда летела на игру в Минск. 

• Читайте также: От колхоза – в чемпионы. Как жил и умер народный тренер Владимир Емец

– За победу в Шахтере были премии 87 рублей?

– Вообще 100, но с вычетами, «чистыми», получалось 87. 

– А какая у вас была зарплата?

– Брали меня в Шахтер на зарплату в 120 рублей, но это был дубль. Когда перевели под основу, зарплату подняли до 180. Если попадал в заявку на игры основы, выходил на замены, были премии. Так что за месяц выходило где-то до 300 рублей. 

Игра за чемпионство со Спартаком была странной: либо продали ее, либо сверху дали указание проиграть

– Квартиру вам дали в Донецке?

– Поначалу я жил в ведомственной квартире. В распоряжении клуба в «Сталинке» (разговорное название многоквартирных домов, сооруженных в СССР с 1933 по начало 1960-х годов, ‒ прим. А.П.) было две квартиры, в каждой по две комнаты с кухней и туалетом. Условия очень хорошие: цветной телевизор, мебель, ковры. Моими соседями были Саша Васин и Вася Малышев, это отец Максима Малышева, который играл в Шахтере, и в сборной Украины. В этих квартирах жили еще Резник, Роговский, Горбунов. В 1978-м, когда я женился, мне сразу же дали квартиру в центре Донецка, в обкомовском доме.

– Одним из лидеров Шахтера вы стали в 1979-м?

– Совершенно верно. Именно в этом году меня включили в список 33 лучших футболистов страны, а постоянно в основном составе горняков на позиции правого полузащитника я заиграл годом раньше. Сезон 1979 года действительно считаю самым удачным в своей футбольной карьере. Отыграл все 34 игры за команду и забил 12 мячей. Тогда Шахтер уверенно лидировал в чемпионате весь первый круг, опережая Спартак и киевское Динамо. Лишь за три тура до окончания первенства, уступив в Москве Спартаку 1:3, мы лишились золотых медалей.

– Кто был вашим конкурентом в том Шахтере?

– Юра Дудинский. Очень хороший футболист был. Играл здорово. Мне поначалу тяжело было вытеснить его из основного состава. Ставили меня и в атаку, и слева в полузащиту, а там Сафонов играл – трудяга. Впереди Старухин и Васин, под ними Соколовский и Ванкевич. Очень сильный состав был тогда у Шахтера. 

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– Почему в 1979-м вы не стали чемпионами?

– Наговаривать ни на кого не стану, но решающая игра за чемпионство со Спартаком, с нашей стороны, выглядела очень странной. У меня нет объяснений, что там тогда произошло. То ли продали ее москвичам, то ли просто сдали. Может, заставили сверху тот матч проиграть. Точно не знаю, но что-то там было. 

Хотя состав у Спартака на тот момент был очень приличный. По игре мы им не уступали, но Сидоров, у которого рост метр с кепкой, головой забил нам два каких-то непонятных гола. 

– Старухина признали лучшим игроком того чемпионата.

– Виталик заслужил. Он еще и лучшим бомбардиром стал, наколотив 26 голов.

– Годом ранее вы взяли бронзу, хотя могли замахнуться на большее?

– Матч с ЦСКА, получился, как в том анекдоте: «Плыли-плыли, вроде было все хорошо, а на берегу…» Не буду произносить это слово. Тоже какие-то странности происходили. Возможно, указания сверху шли, через обком, партийные органы. И Щербицкий был, и Брежнев. В то время мы не верили в это. Лично я думал тогда, что советский футбол чистый. Но потом всякое стало на поверхность вылезать. 

– Что именно?

– Насколько я знаю, где-то за неделю до решающего матча Днепра со Спартаком в 1983-м директору ЮМЗ Макарову звонили из Москвы и просили, чтобы Днепр лег под Спартак – это факт. Так он, тогда отключив все телефоны, уехал на дачу, чтобы ни с кем не общаться накануне игры. 

На Олимпиаду почему я не попал? Политика, закулисная игра. Представительство Беларуси нужно было в сборной. Черенков тогда в хорошей форме был, я ему не уступал. А Прокопенко из минского Динамо был на голову слабее нас. 

В Москве часто критиковали Лобановского за его методику тренировок, а он свою правоту доказывал результатами

– Вас тогда сильно задело то, что сборная на Олимпиаду уехала без вас?

– Это был самый тяжелый момент в моей футбольной жизни. Вместе с командой я готовился к играм Олимпиады, прошел сборы и по всем показателям проходил в число 22-х кандидатов. Но вдруг за три дня до объявления окончательного состава в тренировочный лагерь сборной приехал Эдуард Малофеев и привез с собой Александра Прокопенко, игрока моего амплуа. 

За неделю до старта Олимпиады у нас состоялось собрание, на котором были названы имена футболистов, попавших в состав сборной. Помню в комнате, где нас собрали, стояла вращающаяся доска, на обратной стороне которой мелом был написан список счастливчиков. Когда Бесков перевернул доску, то я не нашел в списке свою фамилию. 

– И какой была ваша реакция?

– Я подошел к Константин Ивановичу, с которым у меня были хорошие, рабочие отношения и сказал ему, что не понимаю происходящее, что искренне верил ему, в его порядочность. Бесков ответил буквально следующее: «Коля, извини, но есть обстоятельства, которые сильнее меня». На следующий день я уехал из Москвы вместе с Виктором Чановым, который тоже не попал в сборную. За выступлениями команды на московской Олимпиаде следил по телевидению, очень переживал за ребят, а когда в полуфинале они проиграли сборной ГДР, воспринял это как личную трагедию. 

– Вас ведь раньше в сборную УССР приглашал Лобановский?

– Да, в ходе чемпионата 1979 года он пригласил меня в сборную Украины, которая должна была участвовать в VII летней спартакиаде народов СССР. Турнир был очень представительным: в нем участвовали сборные всех союзных республик. Наша команда заняла тогда 3-е место. Кстати, тогда я на себе испытал, что такое тренировки Лобановского. 

– Ваши ощущения от системы тренировочного процесса Лобановского?

– У Валерия Васильевича все было отлажено до мелочей ‒ четко и понятно. Характерная черта Лобановского – удивительная пунктуальность. Например, на установку, перед игрой Лобановский всегда приходил за несколько секунд до назначенного времени. Что касается самих тренировок, то, откровенно говоря, я к таким нагрузкам, тем более в перерыве чемпионата, не был готов. В Москве функционеры часто критиковали его за своеобразную методику тренировочного процесса, однако Лобановский гнул свою линию и доказывал ее правоту высокими результатами. 

• Читайте также: «Емец стоял красный, как помидор, и ушел. Пришел Кучма, а с ним Кучеревский»: Чередник – о Днепре, Олимпиаде и как отказал Лобановскому

– Вы провели несколько игр за сборную СССР, что расскажете о тех матчах?

– Попасть в сборную СССР мне помогла стабильная игра в Шахтере, а также – один игровой момент. Помню, мы играли в Москве против столичного Динамо. В конце игры я вышел один на один с вратарем динамовцев Гонтарем, сделал ложный замах для удара, а сам зряче пяткой отдал пас Мише Соколовскому. Получился красивейший гол. 

Присутствовавший на игре на тот момент тренер сборной СССР Константин Иванович Бесков, сторонник комбинационной игры, наверняка обратил на этот эпизод внимание. Во всяком случае, вскоре после матча с динамовцами, в январе 1980 года, я был вызван в Москву. Провел два матча в составе сборной. В первом со счетом 3:1 мы выиграли у болгар, во втором разгромили шведов – 5:1. 

Последний мяч из этих пяти – на моем счету. Метров с 20-ти пробил внешней стороной стопы, в дальнюю девятку. У шведов в «рамке» стоял вратарь, такая громадина – два метра ростом (Ян Меллер, рост 194 сантиметра, ‒ прим. А.П.), но мяч он так и не достал. Красивый гол получился.

– А как вы себя чувствовали в той звездной компании игроков?

– Нормально. У меня были дружеские отношения с Черенковым, Романцевым, Гавриловым. Легко мне было в общении и с Сергеем Андреевым. А вот Хидиатуллин и Дасаев были какими-то замкнутыми – сами по себе. Чивадзе, Шенгелия, Сулаквелидзе делали вид, что не понимают русский язык. На самом деле, все они понимали, но общались между собой только на грузинском. Киевляне, само собой, держались тоже своей группой.

– А номер вы с кем делили?

– С Черенковым. 

– Что расскажете о легенде Спартака?

– Очень скромный, малоразговорчивый он был. Но если его расшевелить, то можно было услышать, много разных историй. Парнем он был начитанным. В то время все с собой возили книги, разную художественную литературу. 

 После игры с Барселоной поменялся майкой с Гансом Кранклем, но ее у меня больше нет 

– Давайте поговорим о том, как вы дебютировали в еврокубках ‒ сыграли против Барселоны, Монако, Айнтрахта…

– По уровню чемпионат Союза был очень сильный. Евро-азиатский, так его можно было еще назвать. Но еврокубки – что-то новое. Это другая обстановка, другое отношение и подготовка. Новая экипировка, даже питание другое. Да и сами игры. Помню, вышли мы в Барселоне на поле «Камп Ноу» за час до игры ‒ болельщики как заорут! Морально они сразу нас тогда убили. К такому мы не были готовы. 

А по игре, по большому счету, мы им особо не уступали. Первые игры сыграли ‒ стали более-менее понимать, что это за турнир, какой уровень команд. Мы берлинское Динамо и венгерский Гонвед легко прошли, споткнулись лишь на Ювентусе, но в Донецке мы у них выиграли – 1:0. Шахтер в родных стенах здорово играл, никого не отпускал (выиграли у Монако – 2:1, Айнтрахта – 1:0, сыграли вничью с Барселоной – 1:1, ‒ прим. А.П.). 

– «Камп Ноу» чем запомнился?

– Огромная махина, какой-то театр. Мы как привыкли? Приехали на стадион к служебному входу, нырнули в него, тут же раздевалка. А там въезд под трибуны, и еще минут десять кружили, чтобы к раздевалке подъехать. 

Николай Федоренко (крайний слева). Фото: личный архив Н.Федоренко

– Вам ведь Барселона на первой минуте гол забила. Что там произошло?

– Форвард сборной Австрии Ганс Кранкль знал свое дело. Что тут скажешь – бомбардир есть бомбардир. В той игре он много не бегал, комбинировали другие: Рексач, Неескенс… Но в нужный момент Кранкль оказался там, куда доставили мяч, и свой гол забил. А потом ждал новый для себя момент. После игры мне удалось поменяться с ним футболкой. 

– Она у вас сохранилась?

– Нет. Ее украли, когда я был уже в Днепре. На базе я ее постирал и повесил сушиться на улице. А там рядом детский лагерь… Короче, исчезла она. 

– А с кем еще менялись майками?

– С Монако. Но то был уже не обмен. У них тогда не принято было после игры меняться футболками. Просто после матча в нашу раздевалку приносили новый комплект формы. Она там лежала, типа – презент. Мы просто разбирали эти футболки, кто хотел. Кстати, так было и после игр с Айнтрахтом и Ювентусом. 

– За игры в еврокубках у вас хорошие премии были?

– Да. Но они уже шли через спорткомитет, в Москве. Если не ошибаюсь, за международные матчи в Союзе нам платили по 300 рублей. 

– В инвалюте?

– Нет. Все в рублях. За победу – 300, за ничью – 200. Деньги хорошие были. 

– Какой-то сувенир привезли с тех игр?

– В основном брелки, вымпелы, мячи, вазы, пепельницы.

– Знаете, когда послушаешь футболистов вашего поколения, все в один голос говорят: в поездках и на сборах обычно карты, бильярд, теннис… 

– Понимаете, там, где карты, там сигареты, пивко. Этим я никогда не занимался. Когда играл, ни пил, ни курил. В свободное от игр и тренировок время обычно читал или телевизор смотрел.

– Что читали?

– ЖЗЛ (жизнь замечательных людей, ‒ прим. А.П.). У меня была библиотека. Когда ехал в поездку, обязательно брал с собой какую-нибудь книгу.

При Носове я уже не чувствовал, что нужен Шахтеру

– Вы были одним из лидеров Шахтера. Когда поняли, что это заканчивается?

– Когда в Шахтере главным тренером стал Виктор Носов (период 1979-1985 годы, ‒ прим. А.П.), у меня начались проблемы. То ставил он меня в состав, то нет. Часто менял уже по ходу игры. И это притом, что за время работы Носова в Шахтере я забил более 20 мячей, играя на позиции правого полузащитника. Одним словом, он меня начал «душить». Тогда у многих игроков Шахтера возникли разногласия с Носовым. Я не чувствовал, что нужен ему. 

– Давайте поговорим о Днепре. Каким ветром вас в 1982 году занесло в Днепропетровск?

– Перейти в Днепр мне предложили Емец и Жиздик, которых я знал еще по Никополю. Мы с Днепром на выездные матчи даже летали в паре по одному маршруту. Однажды в аэропорту Алма-Аты наши пути пересеклись. Мы прилетели из Узбекистана после игры с Пахтакором, а они, сыграв с Кайратом, этим самолетом должны были лететь на заключительную игру в Ташкент. В аэропорту у меня с Емцем и Жиздиком состоялся разговор. Мне предложили перейти в Днепр. 

Откровенно говоря, тогда мне не хотелось уходить из Шахтера, и я не дал им определенного ответа. Но мы договорились созвониться после окончания чемпионата. Так что у меня было время на то, чтобы все обдумать. Когда закончился чемпионат, я пришел в спорткомитет и попросил, чтобы со мной здесь встретился и Носов. Там председателю спорткомитета и Носову я сказал, что меня не устраивает моя нынешняя ситуация в Шахтере, и если она не изменится, то я буду уходить. 

На тот момент, кроме Днепра, у меня было еще предложение из Торпедо. Тренер торпедовцев Валентин Иванов лично приглашал в Москву, обещали квартиру. Носов тогда сказал: «Этот футболист мне не нужен». А я заранее написал заявление, достал его и положил на стол. Собрался уходить, а они мне говорят: «Сдавай свою квартиру и можешь быть свободен». А у меня семья, им же надо где-то жить. 

Поехал в Днепр, встретился с Емцем и Жиздиком, все им рассказал. Они заверили, что квартиру в Днепре они мне дадут. Сказали: «Поезжай в Донецк, сдавай там квартиру, чтобы не было скандала». Так я и сделал, после чего отправился в Днепр. 

Николай Федоренко (крайний слева). Фото: личный архив Н.Федоренко

– А как же предложение от Торпедо?

– На тот момент я понимал, что в Днепре буду чувствовать себя как дома. Рядом Орджоникидзе и Никополь, да и Донецк недалеко. Украина родная. А Москва – это чужбина. Ну, поиграю я в Торпедо год, может два, а если травма – не дай бог. Правда, жена уговаривала меня ‒ хотела, чтобы мы поехали в Москву. 

Но я рад, что мы все же выбрали Днепр. Через год команда выиграла чемпионат, у меня появилась золотая медаль. Как раз для полного комплекта наград мне ее и не хватало (серебряную и бронзовую медаль, а также Кубок СССР, Федоренко получил, играя в Шахтере, ‒ прим. А.П.). 

– В Днепре не вспоминали, как в 1981-м вы на «Метеоре» забили им два мяча в первом их матче после возвращения в Высшую лигу?

– Нет. Но я хорошо помню ту игру и те мячи. Они не были такими красивыми, какие, например, забивал Днепру Миша Соколовский ‒ с 30 метров в девятку. Я забивал из пределов штрафной, воспользовавшись ошибками защитников. На мои два мяча в ответ Володя Лютый один гол забил. Мы выиграли тогда – 2:1. 

Случайно выиграть чемпионат СССР или купить все было невозможно

– Поначалу вы были основным игроком Днепра. Почему, начиная с 1983, у вас что-то не заладилось, и вы больше были в запасе?

– В Днепре я столкнулся с определенными трудностями. Понимаете, Шахтер – очень своеобразная, специфическая команда, со своими традициями и манерой игры. В Днепре все было для меня новым – и тренеры, и футболисты, и традиции. 

Вдобавок к этому в Москве в матче со Спартаком я сломал ключицу. В одной из контратак был грубо атакован Романцевым. Месяц ходил с «вертолетом». Эта травма выбила меня из колеи, полгода вылетело. Пока восстанавливался, на первые роли в команде стали выходить молодые, перспективные футболисты – Литовченко, Протасов, Кузнецов. И хотя в следующем сезоне мне удалось вместе с командой стать чемпионом СССР, что-то сломалось в моей футбольной судьбе вместе с левой ключицей. 

– Когда вы почувствовали, что можете замахнуться на медали чемпионата в 1983 году?

– По-моему, после игры в Ереване. До этого мы в Кутаиси обыграли Торпедо. Затем Арарат – 2:0. Спартак и Динамо (Минск) в тех турах очки потеряли (москвичи в игре с Металлистом – 1:1, минчане в игре с Пахтакором – 0:0, ‒ прим. А.П.). Вечером после игры, поужинав, мы собрались с ребятами в одном номере. Заглянули в турнирную таблицу, в календарь оставшихся игр. В общем, прикинули, что и как. Вот где-то с этого момента стали серьезнее подходить к играм, усерднее готовиться, считать очки. Оказалось, что мы действительно способны на многое. В итоге 6 ноября был настоящий финал за золотые медали – кто кого. 

• Читайте также: «Срну брали в Шахтер как довесок к Плетикосе»: откровенное интервью олимпийского чемпиона и знаменитого скаута Алексея Чередника

– В прессе обвиняли Днепр за якобы договорные матчи, за то, что вам очки добывать помогали украинские клубы.

– Точно не знаю, но какая-то возня была. Много слухов тогда ходило и по судейству, и кто сдал кому игру, а кто ‒ нет. Всякого рода ложной информации было в избытке. Скажу так – случайно выиграть чемпионат СССР или купить все было невозможно. Так что победа наша была заслуженной. 

– А про игру Днепра в Донецке что можете сказать? Про нее, как про договорняк, многие тогда говорили.

– Скажу, что Шахтер тогда был очень слабенький. Носов считал себя великим, выиграв Кубок и серебро чемпионата. Он затеял кадровые перестановки в команде. Кроме меня, ушло человек 7-8: Грачев, Кондратов, Чанов... Команда в Донецке была несыгранной, многие ребята из дубля. Так что мы обыграли их по делу. Договорняк – это все разговоры.

– Последние два матча с московскими Динамо и Спартаком были очень напряженные. Какие ощущения остались у вас от тех игр?

– Те игры были для нас решающими. Нам нужно было непременно обыграть Динамо, а потом хотя бы вничью сыграть со Спартаком. С Динамо игра была тяжелая. Параллельно Спартак играл в Донецке. Мы не надеялись, что Шахтер заберет очки у Спартака (спартаковцы выиграли 4:0, ‒ прим. А.П.). Газзаев нам гол забил, и динамовцы держались до 53-й минуты ‒ до гола Протасова. Вскоре Лютый забил головой, а я под занавес матча поставил победную точку.

– В игре со Спартаком вы не участвовали, были среди запасных. Какая атмосфера была на скамейке Днепра?

– Настроение было приподнятым, когда Олег Таран забил два быстрых мяча. Но потом, когда Гладилин в ответ нанес эти два сумасшедших удара в девятку, у всех был шок. Стадион затих минут на 10-15. А затем трибуны как заорут ‒ мурашки по коже пошли! Ребята ожили, пришли в себя, и пошли вперед. Было видно, что Спартак сдулся. В итоге мы забили еще, а спартаковцев на большее попросту не хватило. 

– А вы что чувствовали при 2:2? Верили в успех?

– В те минуты я очень хотел выйти на поле и помочь команде. Был готов к игре, набрал хорошую форму. Но тут еще такая ситуация: у Миргородского для медали не хватало одной игры. Мы об этом знали, он был среди запасных. Емец кричит: «Федоренко, на замену!». 

Я подхожу к Колтуну и говорю: «Леонид Яковлевич замена у нас последняя. Если я выйду, то Миргородский останется без медали». Колтун в ответ: «Так мы еще не выиграли, а ты уже игры считаешь». А Емец нервничает, и продолжает кричать: «Федоренко, давай, быстрее на поле». Я начинаю ходить вдоль лавочек, туда-сюда, пытаясь, время потянуть. Счет скользкий, но в нашу пользу – 3:2. Подхожу к Миргородскому и говорю: «Юра, переодевайся, идем к Емцу вместе». 

И тут Виктор Кузнецов зарабатывает пенальти, и Лысенко забивает четвертый гол. Я с облегчением вздохнул, пошел и сел на лавочку, а Юра вышел на поле, тем самым выполнил норматив. 

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– Ту победу вы бурно праздновали?

– Город гудел, празднуя наш успех. Квартира у меня в центре, очень многие люди под окнами ходили, кричали: «Днепр – чемпион!» А на следующий день 7 ноября был парад. Мы всей командой в парке Чкалова (сейчас парк Глобы, ‒ прим. А.П.) собрались у здания детской железной дороги. Там стол большой стоял, шампанского было ящиков восемь. Люди шли, узнавали нас, приветствовали, а мы наливали им шампанское. Свой не свой ‒ пили вместе, за нашу победу. Никто мимо нас не прошел. 

– А после игры вы не ездили в ресторан?

– Нет. Пришел домой. Выжат был как лимон. Устал не физически, а морально. Перенервничал я с этой заменой. Не дай бог, мы бы проиграли, Емец точно бы меня прикончил. За то, что мурыжил, на поле не выходил. Уже точно не помню, наверное, в кругу семьи мы выпили по пару фужеров шампанского, за победу, а потом я лег спать. 

Платили в Днепре хорошо: бывало, больше тысячи в месяц выходило

– Самая большая премия в Днепре, какой была?

– Не помню. Да разные премии были: 200, 300, 400 рублей. 

– Бывший игрок Спартака Александр Бубнов рассказывал, что Днепр в Союзе был одной из самых богатых команд. Вроде как по 1000 рублей вы получали в месяц?

– Бубнов пусть считает деньги в своем Спартаке и в своей Москве. Да, платили нам хорошо. Бывало, больше тысячи выходило в месяц – это факт. Но это зарплата, плюс премии не просто за игру, а за победы. А игру ведь нужно было еще выиграть. 

Но все же, все эти деньги, не идут в сравнении с тем успехом, которого тогда добилась команда областного центра. Любые деньги ушли бы, как вода сквозь пальцы, через месяц-два, а чемпионство осталось с нами на всю жизнь. Скажу так: со Спартаком мы всегда сражались не за деньги, а за принципы, за идею, за клуб, за город. Для нас это было самым главным. 

– Выступая за Днепр, вам нередко удавалось забивать решающие мячи…

– Да, правда, были и мячи, которые не всегда оказывались победными. Например, в Кубке сезона в 1984 году. В той игре нам надо было победить Шахтер, но мы долго не могли реализовать свое большое преимущество. После перерыва я вышел на поле вместо Багмута и на 70-й минуте забил эффектный гол. Казалось, он станет победным. 

Лев Иванович Яшин, который присутствовал тогда на «Метеоре», уже собирался поздравлять нашу команду с победой. К полю вынесли индивидуальные кубки для каждого игрока. Мы, находясь на поле, стали поглядывать в ту сторону, где награды. Думаю, эти преждевременные приготовления и сыграли с ребятами злую шутку. Мы расслабились, а горняки в одной из последних атак сравняли счет и увезли Кубок в Донецк. 

Признаюсь, особо тогда я не расстроился. В Шахтере на поле вышли все ребята, с которыми я когда-то вместе играл: Рудаков, Соколовский, Варнавский. Мы ведь друзья – кенты. Вот если бы мы другой команде проиграли, мне бы было обидно вдвойне. Я ведь за Шахтером продолжал следить, переживал за команду. Тем более, для них тогда чемпионат неудачно складывался. А так порадовался за них: какой-никакой трофей сумели завоевать. 

Фото: личный архив Н.Федоренко

– Когда вы окончательно поняли, что настал момент расстаться с Днепром?

– В 1985-м. Конечно, мог бы еще года два поиграть, но самолюбие не позволяло довольствоваться малым – сидеть на лавке протирая штаны. Вышел на поле, не вышел. Деньги платят и хорошо. Понимал, что Емец и Жиздик в команду, которая представляет другую область, меня не отпустят. Перешел в никопольский Колос, который был у них на особом счету. Они мне так и сказали: «В Никополь иди, в другую команду мы тебя не отпустим». 

– В Никополе вы неплохо играли, забивали, были капитаном. 

– Никогда не жалел об этом переходе, наоборот – воспоминания самые приятные. В Колос меня настойчиво звал новый тренер команды Геннадий Лисенчук. Он мне доверял, и я играл в охотку: был капитаном команды, много забивал. Играя на позиции полузащитника, за три сезона забил 38 мячей. Между прочем, шел мне уже 33-й год. 

Колос играл тогда в союзной Первой лиге – это очень тяжелый был турнир. Постоянные перелеты: Хабаровск и Тюмень, Кемерово, Абовян, Ставрополь… 

– Самая тяжелая поездка?

– Конечно, Хабаровск. Сначала нужно было лететь в Москву – два часа. Оттуда еще 8 часов лета в Хабаровск. Все это выматывало. Помню, тогда был еще ремонт взлетно-посадочной полосы аэропорта в Днепре, и нам приходилось ехать в Кривой Рог, а уже оттуда лететь в Москву. А матчи, например, спаренными были – Локомотив (Москва) и СКА (Хабаровск). Из Хабаровска возвращаешься никакой. Два дня нужно было только на то, чтобы отдохнуть от такого перелета. 

Николай Федоренко. Фото: личный архив Н.Федоренко

– Задач Никополь серьезных перед собой не ставил?

– Все понимали, что Высшая лига Никополю не нужна, поскольку финансовые расходы во много раз больше. Лично я не слышал, чтобы ставили такую задачу. Но для города футбол был отдушиной. Людей на стадион приходило много – всегда ажиотаж. 

Для Вернидуба на тренировках не было авторитетов: потом подойдет, извинится

– Давайте поговорим о ваших тренерах. Кого с особой теплотой вспоминаете?

– В принципе с каждым тренером, мне интересно было работать. Конечно, Лобановский, лично для меня, стоял особняком. В своей работе он был конкретен и требователен. А в быту, обычный человек, мог поговорить с тобой, шутку какую-то бросить. Когда я стал тренером Днепра, и мы были на сборах в Ялте, он тогда уже вернулся в Динамо. 

Помню, очень хотел к нему попасть, поговорить о тренерской работе. Он жил на 6 этаже, я на 14-м. Знаете, меня к нему не подпускали два дня! Но я все же нашел способ и прорвался. Валерий Васильевич тогда тяжело болел, ноги у него были опухшие и он практически не ходил. Но когда он услышал, что я хочу встретиться, дал команду пустить меня к нему. 

У нас было окно в тренировках с 10 до 12 часов, и я приходил к нему в течение 4 дней. Задавал вопросы нашему мэтру, а он отвечал. Очень много узнал за те 8 часов, которые мы с ним проговорили. Меня, конечно же, интересовала тренерская работа, но мы коснулись всего. В том числе и быта футболистов. Лобановский более глубоко раскрыл мне всю эту тему. 

– Например? Что имел в виду Валерий Васильевич?

– Если, например, в семье у футболиста дела плохи, то он не может хорошо играть и тренироваться. Дело в том, что многие тренеры просто не обращают на это внимание. Ты тренируйся, играй. Что мне твоя семья? До нее мне нет никакого дела. 

Очень интересно мне было работать и у Бескова. Своеобразный был у него тренировочный процесс, построенный на чисто игровой работе. Нравилось мне, как работал с командой Сальков – очень интересный тренер. Много чего у него можно было взять себе в работу. Носов, как бы там ни было, тоже имел что-то было свое, индивидуальное. Хотя много и отрицательного. Лисенчук, как психолог, как человек, был в работе очень хорош. Чувствовал людей, с уважением относился к игрокам. И мы старались его не подводить. Немецкий тренер Бернд Штанге очень многое дал мне в плане менталитета. Год я с ним проработал. 

– Вы забыли Емца и Жиздика.

– Ну, это был своеобразный тандем, каждый из них дополнял друг друга до последнего года совместной работы, когда в Днепре начался бардак. После чемпионства в 1983-м люди чуть-чуть изменились, скажем, так, завысили себе планку. Потом уже совсем другие отношения были. У Емца от природы было заложено особое чутье. Он знал в футболе все нюансы. А Жиздик был у нас и папа, и мама. В футбол он особенно не лез, но выбивал для нас и квартиры, и машины. Переходя в Днепр, я был наслышан, что это люди слова. Меня они не обманули: что обещали, выполнили. Дали квартиру и машину ГАЗ-24 «Волга» за переход в Днепр. 

– В Колосе играл, например, Юрий Вернидуб. Вы помните его молодым?

– Конечно: и по Колосу, и по запорожскому Торпедо. Его Лемешко в команду пригласил. Играл Юра на позиции опорного или центрального защитника. На тренировках и в играх для него не существовало авторитетов. Все на подходах к штрафной он «перекусывал». Помню, закончится тренировка, он всегда подойдет и извиняется: «Я там прыгнул, жестко сыграл, виноват». А я ему всегда говорил: «Юра, ты молодец, у тебя стержень есть. В игре таким и надо быть». Он год всего в Торпедо поиграл, потом пошел дальше (в Зенит из Санкт-Петербурга, ‒ прим. А.П.). 

– Расскажите, как вы стали чемпионом УССР?

– Я знал, что для меня чемпионат 1990 года последний. Решил, что настало время завершить игровую карьеру. Конечно, хотелось закончить все ярко. В принципе, так оно и вышло. В Торпедо (Запорожье) ребята хорошие подобрались, плюс хороший тренер – Евгений Филиппович Лемешко. Команды в нашей зоне сильные были – практически все представители областных центров, но мы свою задачу выполнили. Так я в свои 35 лет стал чемпионом УССР. 

Досье FanDay.net 

Николай Федоренко родился 31 июля 1955 года в г. Орджоникидзе (сейчас Покров) Днепропетровской области. Выступал в командах Авангард (Светловодск), Шахтер (Донецк), Днепр (Днепр), Колос (Никополь), Звезда (Кропивницкий), Торпедо (Запорожье). В составе команд мастеров, только в играх чемпионата, провел 361 игру, забил 90 мячей. Входил в состав олимпийской, второй и первой сборных СССР. Чемпион СССР 1983 года, серебряный призер союзного первенства 1979 года, бронзовый призер – 1978 года. Обладатель Кубка СССР 1980 года. 

Николай Федоренко – быстрый, техничный, маневренный игрок, отличался большим диапазоном действий, бойцовскими качествами, постоянной заряженностью на завершающий удар. О себе Николай Федоренко заявил в Шахтере, когда в сезоне 1979 года провел за команду все 34 игры и завоевал серебро чемпионата. После чего последовало приглашение в сборную СССР, за которую он провел две игры и забил мяч в ворота сборной Швеции. 

В Днепр он перешел в 1982 году, где составил ударный тандем в нападении с Александром Погореловым. После перелома ключицы в игре со Спартаком, долго лечился. Тем временем в Днепре к основе начала подтягиваться «золотая молодежь», и Федоренко постепенно стал уходить в тень. Впрочем, на золотую медаль 1983 года он наиграл – 17 матчей. Именно он забил победный гол в Минске на тот момент действующему чемпиону СССР, а потом и московскому Динамо. Та победа многого стоила, поскольку позволила Днепру в решающем матче со Спартаком быть в роли фаворита. В 1984 году больше играл за дубль, в составе которого забил 11 мячей – это лучший показатель. Дублеры Днепра в тот год впервые стали победителями этого турнира. 

После Днепра Федоренко долгое время играл за никопольский Колос. Был капитаном команды и лучшим бомбардиром. В последнем своем сезоне 1990 года, будучи уже игроком запорожского Торпедо, стал чемпионом УССР. 

Николай Федоренко (крайний справа). Фото: личный архив Н.Федоренко

На тренерской работе с 1991 года. Тренировал команды: Звезда (Кропивницкий), Сириус (Желтые Воды), Водник (Херсон), СКА (Новомосковск), Керамик (Новоалександровка), Днепр-2, Днепр (Днепр), Агровест (Новоалександровка), Шахтер-2 (Донецк), Титан (Армянск). Главным достижением Николая Федоренко на тренерском поприще являются бронзовые медали, завоеванные Днепром в чемпионате Украины сезона 2000/2001 годов. Но об этом – во второй части нашего интервью позже на FanDay.